Мэтт Гнитецкий — директор первой релокантской чайной в Ереване Six Colors на Туманян, 20. Открыл он ее в прошлом декабре вместе с чайным мастером Юджи, с которой познакомился в Армении двумя месяцами ранее.

Помимо продвижения культуры и проведения церемоний, они продают большой ассортимент разных видов чая и специальной посуды, а также организовывают в своем пространстве кинопоказы, лекции и настольные игры.

Мы встретились с ними и поговорили о философии чая, местном чайном сообществе, психологии гостей, разнице между китайской и японской церемонией и вкусовых ассоциациях.

Как вы познакомились?

Мэтт: Я увидел в телеграм-канале одной московской чайной пост: наша знакомая Юджи переезжает в Ереван, будет проводить церемонии дома и ищет людей, которым интересен чай. Там была ссылка на ее чат — я туда перешел и написал в личку, что тоже сейчас в Армении и люблю чай. А встретились мы уже на ереванском фестивале чая и кофе Seasons Park.

О совместной работе вы быстро договорились? 

Мэтт: На первой встрече я поделился планом открыть чайную, и Юджи ответила, что с удовольствием бы вписалась. Через месяц мы уже нашли помещение в Эребуни и сняли его.

А чем вы занимались до чая?

Юджи: По профессии я фотограф, полжизни с объективом — с 13 до 26 лет. Я снимала художественные фотосессии с лошадьми и была довольно известным фотографом в узких кругах.

Я начала погружаться в тему чая с начала войны: прошла обучение в школе чая, стала глубоко изучать чайное мастерство и начала вести церемонии в Москве. К середине осени, когда у меня уже появились постоянные благодарные гости, мне пришлось уехать из России.

Мэтт: Я занимался конструированием одежды. С начала пандемии преподаю онлайн — у меня своя школа, этим занимаюсь до сих пор. Это была подушка безопасности, когда я переезжал в Ереван.

А чаем я увлекаюсь не так давно — с 2019 года. Моя особенность в том, что для меня любое увлечение — это в омут с головой. Если мне интересно, то погружение происходит последовательно и очень глубоко. У меня много знакомых, которые пьют чай дольше, чем я, но разбираются в нем меньше, поскольку для них это просто хобби. Я же увлекся слишком сильно.

Как чай пришел в вашу жизнь? 

Юджи: Меня с китайским чаем познакомила близкая подруга на первом курсе (2014 год). Тогда я узнала, что такое типоды (прим. ред. — чайники с кнопкой), и что такое китайский чай, приобрела такой чайник, потому что совершенно не разбиралась в чайной посуде и выбирала чай методом тыка, пила проливами и не углублялась в эту историю. Той подруге на втором курсе я подарила чабань, которая до сих пор в деле (прим. ред. — чайная доска (столик) с поддоном для стекания воды и чая).

Был момент, когда ты выпила чай и поняла, что хочешь им заниматься? 

Юджи: Сложно вспомнить. Я знала, что это мощный проводник в определенные состояния и инструмент по снятию тревоги, но щелчка не было. Я относилась к чаю как к напитку, но не как к чему-то серьезному. С началом войны произошел этот скачок. Вспомнила, что есть «габа» — она приобрела огромную популярность во всем мире благодаря своим свойствам. Я пила габа-чай, и мне становилось легче с моей сильной тревожностью. Я подумала, что если чай дает успокоение, то можно поделиться этой практикой с другими людьми.

Твои чайные — уже сообщество, сложившееся вокруг вайба успокоения.

Юджи: Уже весной 2022 я собирала вокруг себя много людей, которые никогда не пили китайский чай и пришли на церемонию, чтобы просто отвлечься. После церемонии говорили: «Кажется, у меня перестали трястись руки/сердце успокоилось/нет тревожных мыслей. Это эффект чая или церемонии как действа?»

Как ты сама думаешь?

Чайная церемония — это медитация, только ты путешествуешь не от своей правой ступни до левого уха в течение получаса, а концентрируешься на каждом глотке чая. Поэтому то, как мастер ведёт группу и что он говорит — играет большую роль. Биохимия чая — интересная и сложная тема, сам по себе чай может успокаивать и приводить в равновесие, а может давать противоположный эффект.

Мэтт, расскажи о знакомстве с чаем.

Мэтт: На меня повлияла подруга из родного города Саратова. У нее такой ведьминский вайб — рыжие волосы, карты Таро, вот это все. Когда я к ней приезжал, мы садились на кухне и пили китайский чай. Поначалу я не понимал ни вкуса, ни воздействия — просто нравилась атмосфера: поджигает белый шалфей, горят благовония или ладан, и мы пьем китайский чай, она заворачивается в цветастый плед, рассказываем друг другу истории. Раз за разом это повторялось и вошло в привычку, и в очередной раз, вернувшись из Саратова обратно в Москву, я понял, что мне не хватает этого вайба — и решил пить чай сам.

У меня прагматичный подход к чаю. Сам по себе я менее эзотерический человек — пришлось с головой окунуться, чтобы понять, что можно делать с его помощью.

Как появилась идея открыть чайную?

Мэтт: Это было спонтанно. Мы были с подругой, Сашей и ее ребенком в чайной в Саратове. Нас попросили вести себя потише — пришлось уйти. Все расстроились, и тут еще одна подруга сказала: «Саша, чего ты не откроешь свою чайную?». Мы посмотрели на нее, переглянулись, и я такой: «Саша, реально, чего ты не откроешь чайную?». И она: «Я не знаю, как это — мне нужен человек, который бы мне объяснил, что это возможно». Я запомнил идею и понял для себя, что это реалистичный проект.

Потом я переехал в загородный дом в Подмосковье в поселке недалеко от Дмитрова. В Москву ездил раз в месяц. Мне было мало чая — пошли мысли, почему бы не открыть чайный магазинчик в Дмитрове.

На Новый год мы загадывали желания с друзьями, и я загадал открыть в 2022 году чайную. И забыл про нее, а потом наступило 24 февраля. К лету мы это более-менее пережили — снова появился интерес к чаю, начал разговаривать с соседями по поводу чайной. Уже придумывали название.

Потом я переехал в Ереван, и здесь не было на тот момент чая — только один интернет-магазин и больше ничего. 

Как в Армении сейчас с чайной культурой и как было, когда вы приехали? 

Мэтт: Здесь есть интерес, определенно. Среди клиентов есть люди, которые когда-то проводили регулярные чайные церемонии в Ереване. Чайная культура была довольно сильно развита в 2016-2018 годах.

В какой-то момент все затихло. Думаю, это связано с обострением конфликта в Арцахе — тогда многие уехали из Армении, закрылись многие проекты. Сейчас Ереван на подъеме — удобные заведения, не только чайные, но и относящиеся к определенным культурам, открываются как грибы после дождя.

Да, чайная культура здесь была очень неплохо развита — здесь есть йога-клубы, мастера. Чайная культура выжила, просто была очень локальной — сейчас все снова развивается. К нам с удовольствием приходят клиенты-армяне. Для них это не ново — люди рады, что мы привозим хороший, качественный чай.

Юджи, кто в основном ходит на чайные церемонии?

Юджи: Большая часть — это русскоязычные релоканты. Сложно определить отдельную группу.

Людям технического склада ума очень интересно, как это работает с научной точки зрения, вплоть до биохимии. Они больше про цифры — как правильно заваривать чай, чтобы было вкусно и полезно. И есть творческие люди, которым интересно общение и сам процесс — для них не столько важны детали, сколько ценно поймать атмосферу, погрузиться как в медитацию. Им больше нравится смотреть, как я это делаю, чувствовать вкус, говорить про ассоциации и эмоции, когда «технари» обычно хотят как можно больше попробовать, понять, насколько это разнообразно.

Нет какой-то определенной группы — ко мне ходят очень разные люди, потому что каждый человек может найти в чае что-то максимально свое.       

А какой подход тебе больше нравится?

Юджи: Сейчас мне нравятся все подходы — через них можно лучше узнать людей. В начале пути, когда мне нужно было вывести людей из тревоги, мы концентрировались на ощущениях тела, на медитативном процессе. Тогда мои гости много говорили про ассоциации, и мне это очень откликалось.

Главное — отправить людей в путешествие, и для каждого человека оно свое. Кто-то идет за эмоциями, за впечатлениями, кто-то — чтобы больше увидеть и услышать, а не чтобы горечь почувствовать.

Какую самую странную ассоциацию со вкусом чая ты слышала?

Мэтт: Помню, ты мне присылала ассоциации — сейчас найдем. 

Юджи: Да много всего было. Ко мне в Москве регулярно ходила очень творческая девочка, она пишет песни, у нее своя группа — слегка не от мира сего. И всегда давала классные ассоциации — и я помню, что мне безумно понравились и запомнились ее «сладкая крыша» и «хмурый мальчик руки в боки». 

Мэтт: Нашел ассоциации: бульонный кубик, мукалтин — сироп от кашля, молоко со специями, руки после рыбалки, сухой огурец, сеновал в сумерках, сладкие влажные бревна, «Доширак» с говядиной, чемодан, чердак, чай, который бесит, и ему хочется втащить, канифоль, немерзкая пыль, кроваво-металлический, невкусная «Аленка», подорожник + розовые лепестки, шампунь с лаймом, шерстяные носочки, пиво, которое высохло лужей на столе, шерсть собаки, курага в гуталине, детская сказка.

У вас продается и японский чай. Как отличаются китайская и японская церемонии?

Мэтт: В Китае есть университеты, которые изучают чайную культуру, потому что чай — это огромный пласт, который довольно сложно запихнуть в церемонию. Поэтому церемония может восприниматься, насколько ты готов сам сделать это церемониальным событием. 

Юджи: Церемония, наверно, больше как внимание. 

Мэтт: Да, насколько ты на это обращаешь внимание. Если сравнить с церемонией бракосочетания: можно устроить пышную свадьбу, провести традиционные для твоего региона обряды, а можно просто прийти и расписаться. То же самое и с чаем — можно сделать это более осознанным событием, а можно просто посидеть попить чай под приятную беседу.

В Японии разделение более четкое, потому что там есть чай как напиток, который все пьют, и есть чайная церемония, которая является перформансом, когда готовят только матчу. 

Все очень канонизировано, и это определенный обряд, который чайный мастер готовит: придумывает, какие картины повесить, какая музыка будет звучать, какие он слова скажет. Могут делать такую чайную церемонию на юбилее или на поминках. Если будем сравнивать китайскую и японскую, то китайская чайная церемония как будто и не церемония — это не было выделено во что-то ритуальное, всегда было довольно утилитарно.

Когда традиционное китайское чаепитие начало проникать из Тайваня в Европу, тайваньцы очень постарались сделать это максимально интересным, красивым — чтобы европейцы подсаживались. Хотя в действительности на чайной доске есть обычно один предмет, который не несет утилитарной функции, — это чайный Бог или фигурка — просто на нее выливают чай.

Именно церемония рождается там, когда есть мастер церемоний — человек, который хочет придать этому дополнительный смысл кроме простого чаепития. Например, Юджи у себя дома проводит именно церемонии, потому что она несет дополнительный смысл вместе с чаем — она готовится, подбирает чаи, интересно старается вводить людей в определенное состояние — это ее перформанс, самовыражение. 

Юджи: В принципе, церемония и традиция — так эти слова сочетаются. В России это тоже можно назвать чайной церемонией, если ты ставишь самовар, рядом печенье с конфетами, кружки с блюдцами и еще пьешь вприкуску. Это тоже в каком-то смысле чайная церемония. Наверное, 5 o’clock tea в Британии — тоже больше про традицию.

Мэтт: Надо четко понимать, что в Китае чаепитие было всегда настолько утилитарным: чай пили все и всегда, и в целом ничего церемониального исторически в этом не было. При этом был довольно глубокий философский смысл. Если почитать «Чайный канон» (прим. ред. — первый в истории трактат о чае и чаепитии, созданный в VIII веке «чайным мудрецом» по имени Лу Юй)…

Юджи, как ты выбираешь настрой на чайную: сегодня хочу, чтобы люди больше общались, разговаривали или чтобы в себя ушли? 

Юджи: Я не могу решать за своих гостей — никогда не знаю, как пройдет чайная церемония. Для меня как для мастера важно быть наблюдателем и запоминать, какой чай куда ведет группу.

Когда я только начинала вести чайные в Ереване, было сложнее. Приходили люди, которые все первый раз в жизни видели друг друга — большая часть ответственности лежала на мне: как я всех познакомлю.

Сейчас минимум половина группы всегда это знакомые лица, поэтому зачастую они коннектятся друг с другом и сами решают, куда они пойдут. Моя главная задача — не разогнать или сильно не срубить своих гостей. В чае должен быть баланс. Если взять какую-то трапезу, ее можно начинать с легких закусок, потом переходить к основным, более тяжелым блюдам, потом можно передохнуть и в конце будет десерт. С точки зрения эндокринологии это не совсем правильно, но тем не менее когда я подбираю чай, мне важно, чтобы это было разнообразно, чтобы это была долгая трапеза и чтобы это было интересно.

Если мы сначала разгоняемся, то потом мне важно немного заземлить своих гостей, чтобы в 5 утра мне 10 человек не написали: «Какого черта, Юджи, что ты наделала, зачем ты так с нами?». Те, кто часто ко мне ходят, могут прийти и сказать: «Я сегодня пришел за тем, чтобы взбодриться», другая половина говорит, что пришли успокоиться. И кто сам проговаривает свое намерение, туда чай и проведет. Можно опрокидывать пиалки как стопки и разгонятся вместе с этим, можно включать внимание, пить медленно и успокаиваться, даже если это шен пуэр.

Моя цель — сбалансировать это по биохимии, чтобы точно все ушли плюс-минус хотя бы в том же состоянии, но не суперзаряженные и не уползали на коленках, потому что нет сил.

Как у вас со временем менялось восприятие чая? 

Юджи: Я пью чай уже лет 7 и только полгода назад пришла к шен пуэрам, которые я никак не могла понять. Потом один интересный чайный мастер здесь в Ереване немного поговорил со мной про уместность чая в тот или иной период, и я поняла, что моя любовь к шен пуэрам появилась в соответствии с уместностью, а не понимала я их раньше не потому, что это «не мое», а потому что время не пришло.

Если говорить о любимых чаях, мне стало сложно отвечать на этот вопрос — сегодня любимый этот чай, вчера был другой, потому что под каждое состояние есть что-то уместное. Не будем же мы слушать каждый день одну и ту же песню, потому что рано или поздно она тебе надоест. Точно так же, как в подростковом возрасте у каждого была любимая группа или жанр музыки, и мы говорили, что до самой старости будем слушать только это и ничто другое. Но со временем границы расширяются, и все рано или поздно называют себя меломанами. Чай, мне кажется, как музыка — предпочтения очень гибкие.

Мэтт: Мое знакомство с чаем началось с габы, и она долгое время оставалась одним из любимых видов чая. Но именно чайный интерес у меня начался с хун цзин ло — это красный чай. Помню точно, что это был кудрявый и желтый чай в скрутках. Чай сбил меня богатой палитрой вкуса и аромата. Я практически сразу полюбил красные китайские чаи — понял, насколько сильно они отличаются от индийского и цейлонского чая.

Потом я начал все остальное постигать. Зеленый чай пришел в мою жизнь позже всего — я его не совсем понимал, наверно, потому, что он мало меняется от пролива к проливу, и какой-то очень похожий, однообразный. И честно, несладкий. Все, что не сладкое, до меня доходит гораздо позже. Недавно научился чувствовать сладость в шен пуэрах и темных улунах — как раз с переездом в Ереван. 

Юджи: Да, они не прессованные, несладкие, но у них есть возвращающаяся сладость. 

Что это? 

Юджи: Если говорить о шен пуэрах, то это обычно солоноватость — что-то морское, и что-то немного копченое с оттенками. Плюс зеленый чай — там много разных оттенков. Когда ты делаешь глоток и ждешь еще секунд 15-30, приходит очень сладкое ощущение. Желательно, чтобы каждый чай обладал таким свойством — китайцы ценят это гораздо больше, чем вкус.

Какие у вас планы на будущее, на развитие чайной культуры здесь?

Мэтт: Мне пока гораздо интереснее исследовать чай с бизнес-стороны. Не в плане того, чтобы это больше денег приносило, а отыскать какой-нибудь интересный чай, договориться с поставщиком или найти новых, расширить интересно ассортимент или улучшить интерьер, картины, вазочки покупать — мне очень нравится выражаться через атмосферу пространства. Постоянно хожу по посудным магазинам — выискиваю новые пиалы, что-то заказываю. Мне это интересно, чтобы было красиво, прикольно, чтобы у Юджи было много инструментов для проведения церемоний.

Сейчас нам надо будет работать с ассортиментом — расширять его. У нас есть основная база — можно ее дополнять интересными редкими чаями. 

Юджи: Я трепетно отношусь к этому месту — чувствую себя не продавцом, а хозяюшкой. Мне очень важно каждую пылинку стереть с чабани не потому, что я должна это сделать как сотрудник, а потому что я заинтересована в том, чтобы все прожило дольше.

Это желание появилось в начале чайного пути — как можно больше людей познакомить с миром китайского чая. Для меня это путь, на который я встала и хочу по нему идти. Хочу привлечь людей, которые случайно заходят за каким-нибудь ароматизированным чаем.

На чайных церемониях могу закидать людей интереснейшими фактами, после которых они уйдут с такими глазами на лоб, что захотят глубже окунуться в этот мир. За год минимум два десятка людей через меня познакомились с чаем настолько, что даже приобрели всю посуду и захотели дальше этим заниматься. Поэтому я сделала свою чайную школу мастеров, чтобы туда приходили люди, которым могу отдать все, что знаю.

Фото: личный архив Юджи

Читайте также:

• Руководитель дилижанского парка Грант Дандуров о туризме, чае, буддизме и скандинавских школах