Проделав долгий путь из Калифорнии, в 2020 скейтбординг впервые вошел в программу Летних Олимпийских игр в Токио. Через год после этого события в Ереване, в парке Еритасардутян открыли первый в Армении скейт-парк, но многие до сих пор предпочитают кататься на старом, необорудованном споте — у памятника Вардану Мамиконяну.

Мы пообщались с основателем скейтшопа Komitas Нареком Саркисяном, скейт-тренером Пашей Лариным и представителем молодого поколения скейтеров Рубеном Косяном об их пути с доской, творческом подходе, трендах и перспективах субкультуры в Армении.

Парни, привет. Как и когда начался ваш путь в мире скейтбординга?

Нарек: Девятый класс — 2004 год. Мы с родителями были в магазине — увидел скейт. Понятия не имел, что это такое, но я захотел его.

И тебе купили?

Нарек: Да — с этого момента все началось: на жопе катались во дворе. Но одноклассник, был знаком с чуваками, которые катаются и умеют делать трюки. Он мне показал как делается олли (прим. ред. — трюк, в котором скейтбордист поднимает доску в воздух без использования рук).

Доска была китайская — как только начал делать олли, подвески сломались. Потом я купил нормальный скейт-комплект и начал кататься.

Нарек Саркисян

Паша: Я более старый в теме получается — с 2001-2002 года.

У меня появилась компьютерная игра Tony Hawk Pro Skater — начал в нее играть. И потом мой кореш, с которым мы в школе учились, зашел за мной, чтобы вместе погулять, но почему-то со скейтом. И мы такие: «О, блин, на нем же можно что-то делать».

Начали пробовать ездить и пытались запрыгнуть на бордюр, но ничего не знали вообще, как что делается. А дальше каждый день встречались и пытались кататься. Вот, наверное, с этого все началось.

Паша Ларин

Об истории армянского скейтбординга можешь рассказать? 

Нарек: 1400 год *смеется*.

На самом деле когда в 2014 году я первый раз сюда со скейтом приехал — тут уже были ребята, которые катались. Собираясь в поездку, я хотел взять с собой доску, но мой отец сказал, что там таких придурков, как ты, нет. Я зарегался на Facebook и начал искать чуваков, которые катали.

Нашел единомышленников?

Нарек: Ну да, здесь были люди, которые катались раньше — некоторые уже даже забросили.

А где катали в основном до открытия скейт-парка?

Паша: У памятника Вардану Мамиконяну. 

Нарек: Да и сейчас в основном все на Вардане катаются, в скейт-парк мало кто гоняет.

Паша: Потому что там обычно миллион детей.

Открытие скейт-парка было значимое событие или нет?

Нарек: Да, но мы уже по чертежам парка видели, что там будет построено много чего неправильно.

Вот давайте обсудим, какие есть плюсы у него.

Паша: В том состоянии, в котором он сейчас, для нормального катания не очень пригоден. С учетом родителей, которые вообще на парятся пускать своих маленьких детей кататься по парку без защиты.

Но у скейт-парка есть ночная опция, когда нет никого. И мы сейчас с чуваками делаем найтрайды — катаемся до 4 утра там, и это полный кайф. Вас 6-7 человек на гигантский скейт-парк — он весь в вашем распоряжении. Когда тебе никто не мешает концентрироваться и ты не переживаешь за то, что врежешься в ребенка. 

С одной стороны, по мировым стандартам скейтпарк сделан неправильно, но с другой — это прикольно и это маленький вызов, потому что можешь попробовать себя в чем-то совершенно новом.

А какие основные проблемы?

Нарек: Архитектура…

Паша: Он построен неправильно — не по стандартам.

Технологически, на всех радиусах, боулах делают копинг — железную трубу, которая идет вдоль всего периметра. Ты на нее заезжаешь и скользишь. Здесь изначально ее сделали, а потом кто-то пришел и решил, что это небезопасно, и закатали в бетон. А без этого ты не можешь практиковаться нормально в каких-то вещах. Но, опять-таки, если взять бассейн, в котором скейтбординг зародился, в них тоже не было копинга — и люди как-то катались.

В парке предусмотрены фигуры для того, чтобы по ним скользить — для этого их предварительно нужно натереть парафином. Но если ты этим занимаешься, то может выбежать охранник и сказать: «Зачем вы здесь пачкаете». Короче, этого нельзя делать, потому что ему сдали объект — он должен быть желтенький. Когда натираешь свечкой, все черненькое становится, грязное. Он следит за тем, чтобы площадка выглядела как новая. 

Существует Федерация скейтбординга Армении — что входит в ее задачи и как плотно вы с ней взаимодействуете?

Паша: Да, есть Федерация с Эмилем и Ширазом, которые всем рулят. Я с ними познакомился еще 7 лет назад, когда первый раз приехал в Армению — мы вместе по спотам ездили. Сейчас они от имени Федерации проводят соревнования в скейт-парке.

Молодежь приходит посмотреть?

Паша: Взрослые тоже залетают.

У них есть какая-то спонсорская поддержка?

Паша: Не знаю, кстати, мне вроде они говорили, что только пытаются присоединиться к министерству спорта. Мне кажется, что пока особо никакой поддержки не получают, но я могу ошибаться.

Нарек: Чтобы тебя спонсировало министерство, у тебя должны быть атлеты, которые готовы выступать на стадионе и они хотя бы чемпионат Армении должны выиграть.

Вы принимаете участие в их соревнованиях?

Паша: Здесь три раза проводились турниры Yerevan Flat Battle. Дважды второе место занимал, на последнем — третье. Больше не буду участвовать.

А первое кто занимает?

Паша: Разные. В первый раз выиграл Аршак — один из старейших скейтеров.

Второй — русский чувак приехал — это было как раз в разгар миграции, после мобилизации. Санек Бизюков — он король флипов вообще.

Последний выиграл Тигран — чувак, который выступает за Федерацию. Наверное, он круче всех катается здесь — на него очень приятно смотреть.

Возвращаясь к тому, почему я не буду больше участвовать — находясь здесь, покатавшись и в скейт-парке, и на Вардане, поучаствовав в состязаниях, у меня немного как будто… Поменялось восприятие скейтбординга в сторону того, что в нем главное красота, эстетика и креатив, а не соревновательность — меня она больше не привлекает.

Хотя изначально я неплох как раз в катании во флэте — действительно много разных трюков могу делать. Но сейчас мне это не очень интересно — хочется чего-нибудь покруче, чем просто посоревноваться с кем-то еще.

Ты как дурак переживаешь, и вместо того, чтобы получать удовольствие, должен запариться, чтобы сделать что-то сложное и твой кореш это не повторил. Я себя когда ловлю на этой мысли, мне не хочется такого делать — хочется, чтобы катание было искусством.

Нарек: Творчеством.

Паша: Да-да, это клево. Ты можешь сделать какую-то штуку простую, но красиво. Не соревнуясь ни с кем, сам по себе, вместо того, чтобы кое-как, некрасиво, невысоко, неэстетично, но технически выполнить трюк.

А сколько вообще фигур, трюков существует? 

Паша: На самом деле сейчас все поменялось очень сильно. Это как раньше люди делились на рэперов и рокеров, а сейчас всем вообще пофиг — ты можешь вообще все что угодно играть.

На скейте как будто сейчас то же самое. Ты, когда смотришь в инсте на какого-нибудь японца, не понимаешь, что он вообще делает. 

Нарек: В этом нет границ. Если посмотреть на катание чуваков из 90-х, у них вообще совсем другая база трюков.

Паша, ты преподаешь — за сколько занятий или дней можно более-менее стать уверенным на скейте?

Паша: Если тебе нужен кликабельный заголовок, то 3 дня и ты станешь профессионалом.

Да, так мы и назовем статью.

Паша: Все от человека зависит.

Нарек: Как ты впитываешь.

Паша: Ничего важнее внутренней мотивации я пока не встречал. С тех пор как я начал обучать, через меня прошло около 15 учеников — у всех могут быть разные физические данные. Например, в 7 лет у ребенка мышцы неразвиты, координация не очень, а в возрасте 30+, если человек плюхнется, то у него синяк здоровенный и все такое.

Закостенелость.

Паша: Да-да-да, чем старше становишься, тем тяжелее новое пробовать. Но без разницы ребенок ты или взрослый — главное внутреннее желание. У меня, например, есть ученица — Лилит, ей 7 лет. Я прихожу на тренировку, а она уже до моего прихода катается: «Паш, я наконец-то вот это сделала» — без меня. Все потому, что она прям сама хочет.

Ну, наверное, ты кайфуешь от этого, когда… 

Паша: Я дико кайфую, конечно! С такими учениками я могу заниматься дольше, чем обычно. Так у меня обычное занятие длится час, особенно с детьми, так как у них внимание теряется очень быстро. Но с теми, кто хочет попробовать что-то новое и прогрессировать, можно заниматься и больше. 

Кроме того, бывают ученики, которые приходят покататься на скейте как в фитнес или на йогу — получить психологическую разгрузку и отключить голову. Я тоже рад, если могу помочь людям достигнуть этого. 

Нарек: Да, и у нас тоже отключается голова. У меня лично так: вообще пофиг, что было, что произошло, что будет — сейчас ты катаешься и все.

Паша: Возможно, некоторым людям этого не хватает в жизни. Когда катаешься на скейте, то не можешь не быть сконцентрированным, потому что иначе можно травмироваться.

Нарек, ты недавно открыл свой скейтшоп. Как тебе пришла в голову эта идея? И, я так понимаю, до этого был всего один такой магазин в Ереване? 

Нарек: Да, был только Skate.am. 

То есть ты решил, что должна быть здоровая конкуренция?

Нарек: Не, вообще дело не в конкуренции. Когда здесь жил в 2015 году, у меня был онлайн-скейтшоп. Привозил доски из России. У моего друга там Boardak Skateshop — он мне отправлял, и я уже тут продавал для скейтеров.

А Komitas?

Нарек: Короче, в этот период, для меня очень важна была судьба скейтбординга в Армении. Я создал страницу Armenian Skateboarding — искал армян по всему миру. И постил их — смотрел, что они все друг на друга подписываются. Думаю, кайф.

То есть у тебя была миссия объединить армянских скейтбордистов?

Нарек: Я не то, чтобы хотел национализировать, наверное, потому что мне батя сказал, что таких долбоебов, как я, не существует.

И ты решил поспорить с батей? Доказать, что существуют *смеются*.

Нарек: И я решил собрать их в одном месте. Не обязательно ты должен быть армянином. Публикую чуваков, которые здесь катаются, что-то снимают.

Насчет скейтшопа — были мысли, но когда началась мобилизация, сюда приехали ребята. Я побухал с Очиром, и он сказал: «Ты должен это сделать». 

Паша: Нарек постарался у себя сделать все красиво — хорошие доски по супернизкой цене. Настолько, что ему одна из компаний написала, что он демпингует. Ты же вообще ничего не наваривал. 

Нарек: Да, и мне пришлось на сайте поменять цены.

А занятие сколько стоит у тебя, кстати?

Паша: У меня разные цены для всех. Я изначально планировал, что будет 7 000 драм за час, но я понимаю, что, условно, для приехавшего айтишника это может быть нормальная цена, а для местных дороговато. С ними я занимаюсь за 5 000 — и не за час, а за полтора. Если человек прогрессирует, хочет кататься, и у меня есть свободное время, я останусь с ним подольше. 

В 2020 на Олимпиаде в Токио скейтбординг впервые был включен в программу — какое ваше отношение к этому? 

Паша: Олимпийский скейтбординг — чисто спорт, и есть люди, которым это нравится. В общем, есть уличные скейтеры, а есть атлеты — они задрачивают свои трюки.

Нарек: Сложные.

Паша: До совершенства доводят какие-то там 3-5 трюков.

Нарек: Без остановки их делают — они хотят зарабатывать бабки на этом.

Паша: Стать популярными.

Нарек: Блять, они миллионеры — ездят на дорогущих тачках.

Паша: Да, все они получают много.

Сейчас в этом плане Япония вообще в топе, потому что у них очень много скейт-парков. Чтобы кататься на Олимпиаде, тебе нужен хороший тренировочный спот — Вардан и местный скейт-парк не совсем подходят. В целом Олимпийские игры популяризируют скейтбординг и ничего плохого в этом я не вижу.

Какое будущее у скейтбординга в Армении, и вообще какой интерес у молодежи сейчас? 

Паша: За полтора года, что я здесь нахожусь, по сути, стало даже меньше людей кататься. Когда я приехал, кажется, было больше местных чуваков, которые регулярно катались. Сейчас кто-то на самокат пересел, кто-то просто другими делами занимается, кто-то хочет по городу погулять, девчонок поклеить.

Со скейтом не поклеишь, да.

Нарек: Да нет *смеются*.

Нарек: Я не могу сказать, что это здесь популярно стало. Возможно, просто субкультурная отдушина в целом.

Паша: Да, людям нравится тусоваться со скейтерами, одеваться, как они. 

Нарек: Всякие скейтбренды за счет этого и держатся. 

То есть к тебе приходят покупать в том числе люди, которые не имеют отношения к скейту?

Нарек: Скейтер не сможет купить футболки Carhartt, Dickens, Polar.

Рубен: В действительности скейтеры никогда не покупают такой шмот, потому что это просто не по карману. В основном это могут позволить чуваки, которые угарают по моде — хотят выглядеть круто, трендово.

Нарек: Сами скейтеры либо покупают все по максимальным скидкам, либо через друзей.

Много ли вы негатива встречаете на улицах Еревана, когда катаетесь? 

Нарек: Если катаешься, допустим, на ступенях кафе, выйдут и скажут не делать этого. Ну и в этом плане все. 

Паша: По моему опыту здесь негатива гораздо меньше, чем в России. Я катаюсь на Вардане — периодически бывает какая-нибудь бабуля проходит, улыбнется даже тебе. Это очень приятно. Негатива не по делу, мне кажется, не очень много.

Последний вопрос — можно ли кататься на скейте пьяным?

Нарек: Не, я вообще против.

Рубен: Да-да, эффективности нет, на самом деле.

Паша: У меня другое мнение по этому вопросу. Я иногда катался пьяным — и это было прикольно. Сейчас мы с чуваками на найтрайд ходим, иногда берем пивко.

Ну типа выпившими, не пьяными прям.

Паша: Да-да, конечно, скейт— это координация. Если ты прям пьяный, то будут проблемы. Я ни в коем случае никому не рекомендую этого, но не буду врать, что не делал так.

Нарек: Я катался под пиво — у меня лютый сушняк и отдышка, и мне было некомфортно. Максимально трезвым нужно кататься.

Мнения разделились. Чуваки, спасибо за интервью!

Фото: архив героев