Великий утопист Хачатур Абовян. Превратности судьбы спасителя армянского языка
Погожим апрельским днем 1848 года он просто вышел из дома на утреннюю прогулку и буквально растворился — тело так и не нашли. Причины исчезновения противоречат одна другой: убийство, тайная ссылка, добровольный уход. Через месяц у монастыря Хор-Вирап обнаружили его туфлю, однако хозяин пропал навсегда. К счастью, его наследие продолжает жить.
Хачатур Абовян значит для Армении ничуть не меньше, чем Пушкин для России. Оба возродили национальные языки, вдохнули в них новую жизнь. Оба покинули этот мир слишком рано. Примечательно, что в Ереване улицы Абовяна и Пушкина пересекаются — весьма колоритное место с уютными особняками конца XIX – начала ХХ веков. Сходите туда на рассвете — почувствуйте силу и мощь неотвратимого движения времени. Иных уж нет, но волны памяти качают их мысли и дела, направляя в общую реку жизни.
Сведений о детстве Хачатура Абовяна сохранилось мало. Однако цел фамильный дом в Канакере, в котором будущий просветитель родился. Его два века назад построил дед Абовяна — сейчас там открыт музей. Точный год рождения писателя доподлинно неизвестен. Общепринятым считается 1809 — его указывал сам Абовян. Правда, также писал он и о 1804-1805 годах. Разнятся сведения и о происхождении рода. По одной из версий, это знатная благородная семья, которая правила одним из регионов в Арцахе. По другой, отец был крестьянином. Зато точно известно, что на момент рождения Абовяна их род уже не был богатым.
Когда Хачатуру исполнилось 10 лет, его отправили на учебу в Эчмиадзин — в школу при монастыре. Позже немецкий писатель Фридрих Боденштедт — его Абовян сопровождал во время поездки по Армении — вспоминал, что тот возвращался в Эчмиадзин «с дрожью, до того невыносимы были его юношеские впечатления». Несколько раз Хачатур пытался сбежать из-под надзора местных монахов — покинуть ненавистные стены удалось только спустя 6 лет. Так в жизни будущего просветителя появился Тифлис — ныне Тбилиси.
Хачатур продолжал активно учиться. Сначала при местном монастыре, ломая голову над грамматикой армянского языка и риторикой. А спустя 2 года, в 1823, Абовян продолжил грызть гранит науки в школе Нерсисяна. Там внедряли новые методики обучения, преподавали русский, персидский и французский языки. Обладая феноменальной памятью, будущий писатель жадно поглощал знания в течение 5 лет.
В это время в голове Абовяна стала формироваться идея некоего культурного монастыря, который бы взял на себя просвещение армянского народа. Спустя 10 лет учебы в обществе духовных братьев по вере, он еще не отделял себя от церкви — чувствовал единым целым. Идеалист Абовян искренне мечтал об интеллектуальном возрождении своего народа, который на тот момент страдал под властью персов.
Хачатур загорелся идеей поехать учиться в Венецию к мхитаристам — армянскому католическому ордену. Но русско-персидская война 1826-1828 годов спутала планы. Абовян недолго преподавал, а затем стал секретарем и переводчиком католикоса. Именно тогда молодой диакон познакомился с дипломатом и драматургом Александром Грибоедовым — в еженедельнике последнего была опубликована первая статья о Хачатуре Абовяне.
Кто знает, как бы сложилась судьба будущего просветителя, если бы не… Арарат — священная гора армян. В 1829 году с идеей подняться на ее вершину в Армению прибыл профессор Дерптского университета (ныне Тарту, Эстония) Иоганн Фридрих Паррот. Католикос попросил Абовяна быть ему гидом и переводчиком. Экспедиция, надо сказать, готовилась весьма серьезно — сам император Николай I (к тому времени Восточная Армения уже вошла в состав России) ее одобрил и выделил военный эскорт. Арарат тогда покорился участникам только с 3-й попытки. Достигнув вершины, Абовян выкопал во льду яму и водрузил туда деревянный крест. Интересно, что писатель поднимался на гору потом еще 2 раза — незадолго до своего исчезновения.
Парроту пришлись по душе скромность и искренность молодого диакона. В результате он решил содействовать дальнейшему обучению Абовяна в Дерптском университете. Профессор обещает похлопотать перед российским министром просвещения о стипендии для Хачатура. И вот, в 1830, несмотря на сопротивление католикоса и медлительность бюрократического аппарата, Абовян на долгие 6 лет покидает родные пенаты.
«Вечный» ученик продолжает совершенствовать свои знания. В Дерпте он всерьез берется за общественные и естественные науки, латынь, европейские литературу и философию. Без сомнения, мировоззрение Абовяна в эти годы сильно трансформируется. Ему чуть больше 20, и он впервые обращает внимание на прекрасный пол. Отныне Хачатур уверен, что чем больше мужчины сближаются с женщинами, тем воспитаннее и благороднее они становятся. Немецкие дамы, которых вокруг студента было множество, ему нравятся все больше.
В январе 1836 обучение в Дерпте заканчивается. Абовян возвращается в Армению, искренне желая начать просвещение своего народа. Мечтает открыть семинарию подготовки учителей армянских школ. Однако он изменился, а вот Эчмиадзин — нет. Ему вновь предлагают стать переводчиком католикоса. Тогда Абовян становится смотрителем Тифлисского уездного училища. Начался период крушения иллюзий и предубеждений, которые касались церкви, — он просит Синод освободить его от духовного звания и в 1839 году женится на немке Эмилии Лузе.
Абовян все-таки открывает в Армении первое частное училище, основанное на европейских педагогических принципах. Образование там было светским, что еще больше настроило против него местное духовенство. И в это время Абовян впервые начал преподавать и составлять учебники на разговорном армянском языке — ашхарабаре.
На нем же в 1841 году он пишет ныне культовые «Раны Армении» — они повествуют о борьбе соотечественников с персидским владычеством. Как бы заметили сейчас, тут все срослось! Во-первых, дебютный роман автора. Во-вторых, первый светский роман в Армении. Кроме того, это премьерное литературное произведение на восточном диалекте, который стал сейчас официальным языком Армении и Арцаха, на нем же говорят армяне постсоветского пространства и Ирана. Абовяна считают основателем современного местного языка.
Но тогда никто не обратил на «Раны Армении» особого внимания. Книгу опубликовали только в 1858 году — спустя 10 лет после таинственного исчезновения автора. Всенародного признания писатель и просветитель так и не дождался. Более того, спустя 2 года после написания его выживают из Тифлисского училища. Абовян возвращается в Эривань (ныне Ереван), где в уездной школе вновь сталкивается с апатией и неприязнью коллег и духовенства.
Всю жизнь Абовян пытался служить своему народу, как бы высокопарно это ни звучало. Он пытался быть полезным, мечтал просвещать, тем самым улучшая мир вокруг себя. Трудно поверить, что в то злосчастное утро в апреле 1848, этот альтруист сломался настолько, что решил добровольно покинуть этот мир.
Он так мало и одновременно много успел, закончив жизненный путь в 38 лет. Идеалист и утопист с большой буквы. Главное, что дело армянского Дон Кихота (а ведь есть между ними общее) живет. Все не зря, так ведь, господин Абовян?
