Луна и Анна — уроженки Армении, которые уже 13 лет содержат вместе с друзьями приют для 180 собак в селе Харберд. Для финансовой поддержки проекта в 2020 году они открыли в Ереване андеграунд-кафе Tun-Tegh, которое сейчас расположено в центре на Месропа Маштоца.

Мы встретились с Луной в Ереване и пообщались об ее интересах и творческом пути, работе бара, принимающем сообществе, психотерапевтических лагерях и помощи животным.

Как переводится Tun-Tegh с армянского?

Луна: Если на английский перевести, это будет как home space (прим. ред. —  домашнее пространство). На армянском немного другой посыл: когда ты все, что тебе нужно, уже собрал. 

Вы позиционируетесь как бар или кафе?

Луна: Цель была такая — в одном доме человек находит все: и отдых, и тусовку, и хостел, и крутые коктейли с едой. Каждый тут ищет свое. Кто-то приходит сюда на работу, кто-то тусить, кто-то выставки проводить — это площадка, где ты в целом можешь все.

Как давно вы открыты?

Луна: Сначала Tun-Tegh не был связан с одним местом, а проходил как фестиваль в деревнях. Цель была в том, чтобы знакомить людей с такими местами, куда никто не ездит. Мы там арендовали дома и делали вечеринки, продавали наши компоты, сыры — помогали таким образом еще и деревне. Такое путешествие с Tun-Tegh.

Мы часто меняли эти дома, пока не началась война в Арцахе. После этого год заведение не работало, только доставляли свои компоты, шоколад. Сейчас уже второй год, как Tun-Tegh открыт в Ереване в качестве кафе. Но мы не забыли, с чего все начиналось, поэтому часто организуем лагеря в деревнях — программа летнего путешествия по-прежнему работает.

Это площадка, где ты в целом можешь все


Расскажи про психотерапевтические лагеря для взрослых, которые вы проводите.

Луна: Это событие на 3 дня все время с разными темами. Мы выбираем в основном то, что тревожит людей в этом конкретном периоде — панические атаки, например. Приглашаем именно взрослых.

Это немного отличается от других лагерей: нет обязательного подъема в 8 утра, можно выбрать, на какие терапевтические практики ходить. Есть вариант, когда можно просто тусить или отдохнуть. Кто-то приходит только поспать, потому что человеку нужен сон, ему нужно просто посидеть на природе, а в обычной жизни он работает весь день. Это мероприятие, где люди становятся помогающим комьюнити на несколько дней.

Это похоже на психотерапевтическую группу?

Луна: Иногда. Скорее психотерапевтические кружки, где сессии маленькие, медитативные.

Это мероприятие, где люди становятся помогающим комьюнити на несколько дней

Чем ты занималась до Tun-Teg?

Луна: Много чем: я рисовала, пела в рок-группе. Я была рейнджером — два года жила в лесу в Дилижане, когда была программа по защите лесов. И в барной сфере параллельно работала с 16 лет — это стало второй профессией. В моих коктейлях и в остальном тоже всегда есть психология: люди приходят, я смотрю на них и даю им напиток наугад.

Я смешала все свои профессии: искусство, пение и остальные. Tun-Tegh — это площадка, где я могу выразить это все: помогать людям, давать им вкусные напитки, в которых будет много искусства.

Я смешала все свои профессии

Я помню, что мы зимой как-то обсуждали с тобой работу с детьми с аутизмом. Расскажешь, чем вы занимались?

 Луна: С детьми в основном Анна работала. 

Можешь рассказать, ты работаешь сейчас в Tun-Tegh?

Анна: Да.

Луна: Она совладелец — мы втроем с друзьями (я, Анна и Лусинэ) открыли это место. Цель была — содержать 180 собак в нашем приюте. Решили, что уже хватит работать в каких-то местах — уже время просто открыть свой бизнес. 

Можешь рассказать про работу с детьми с аутизмом?

Анна: Да, я работала в центре «Кентавр», в селе Уши. И там замечательная специалистка Асмик — она первая начала это дело в Армении 12-13 лет назад. Мы вместе поехали в Польшу и там учились подходу, особый акцент был на терапии с животными: с собаками и лошадьми. 

С кошками, интересно, работает или нет?

Анна: Да, но в основном общение для маленькой моторики, так как их труднее дрессировать. Терапия показывала очень хорошие результаты: лучше становилось и на психическом фоне, и на физическом. 

Клиентами центра были в основном дети?

Луна: В основном да, но были и взрослые. 

Анна: Да, была одна пациентка, женщина с неврологическими проблемами. Через 6 месяцев терапии у нее все наладилось.

К сожалению, сейчас центр уже не работает. 

Луна: Лошади уже старые, уже не вывозят. Это не обычные лошади, которых можно легко нагрузить. 

Анна: Это много сил отнимает, поэтому животные сейчас на отдыхе. 

Расскажите про приют — он для собак или для кого-то еще?

Анна: Да, 180 собак. 

Луна: И 13 кошек. Не считая Морковку и Булку — они здесь живут. 

Анна: Собак держали, еще когда мы жили в городе. Потом, когда переехали в частный дом, начали там брать просто по одному. Много щенков было. 

Луна: Потом люди начали приносить. Харберд — это район, где люди оставляют собак, если хотят уехать зимой. Еще многие просто могу выкинуть собак за забор и переложить ответственность. 

Приют существует 13 лет?

Луна: Да, Анна уже 13 лет занимается им, я относительно недавно. Мы не зарегистрированы как НКО. Когда не было кафе, то хватало только на содержание этих собак.

Животных стало больше, наших потребностей тоже, и из-за этого, в том числе, существует Tun-Tegh. Приют — наш приоритет. Мы никогда не забываем, для чего открыли это кафе.

Еще мы не считаем, что кто-то должен нам помогать. Это тоже наша ответственность — просто хотели быть чисты перед своей совестью. С улицы ты забираешь щенка, но потом понимаешь, что собака может жить 20 лет и ты несешь за нее ответственность. 

Но это то, что не делают в Армении.

Анна: Обычно собаке в приюте нехорошо.

Они у нас живут счастливые не в вольерах, но все-таки каждому животному нужно внимание. Самое большое, что им нужно, — не корм, а внимание и любовь.

Луна: Мы не планировали, что в приюте будет 180 собак. Просто из-за того, что очень многие люди не выбрали какую-то конкретную собаку, у нас их так много. 

Анна: Особенно в Харберде. Сейчас это официально часть Еревана, но это дачные участки. Люди держат собак в период лета, потом уезжают, оставляют, не стерилизуют. Но сейчас немного лучше, уже и миски ставят, меньше ссор и драк по поводу животных. 

Луна: Соседям тоже сложно, конечно, представьте, когда все 180 собак начинают лаять. 

Анна: Хотя мы их караулим всю ночь, держим под контролем — с соседями хорошие отношения. 

Основная задача Tun-Tegh — помогать приюту?

Луна: У нас работает так: если у собак нет корма, сперва нужно покормить их, а только потом решить основные вопросы тут. То есть весь доход делится по потребностям, как в семье.

Анна: Это общие решения, бывают трудные дни. Самое сложное время для нас — когда собаки голодные. 

Луна: Еще в этом году мы пережили чумку — это сильно влияло и на Tun-Tegh. Тогда каждый день приходилось тратиться на лекарства — чудом собак спасли. 

Анна: Ежедневные траты на корм собакам — 50 000 драм. А тогда ежедневный расход был 125 000 драм с лекарствами. Мы были на карантине, не могли выходить из приюта. 

Луна: Это сломало все наши планы. У нас было меньше ивентов, потому что не было Анны и остальных — половина ребят осталась в приюте. Мы думали про то, что сюда приходят люди с собаками, поэтому пришлось и здесь объявить карантин.

Анна: Получилось, что в тот момент не все у нас, к сожалению, были привиты, но я думаю, это чудо и очень тяжелая работа, что мы смогли спасти собак.

Приют — наш приоритет. Мы никогда не забываем, для чего открыли это кафе

Расскажите про пса Хатаба, который живет здесь, в Tun-Tegh.  

Анна: Он приехал с войны в Арцахе, но мы это обычно не афишируем.

Луна: Да, еще пережил рак.

Кстати, Tun-Tegh очень поменял Хатаба. Это была собака, не привыкшая к поглаживаниям, любви. Сейчас все по-другому: он лежит на пузике, ластится к людям. Собака живет счастливой старостью. 

Когда люди видят Хатаба и не знают его историю, смотрят и говорят: «Ой, как жалко». Когда узнают, что это собака из Карабаха, они относятся к нему с уважением. А для меня просто уважения достойно то, что он сейчас живет хорошо — неважно, на войне он потерял ногу или в аварии. Потому что в Харберде очень много собак, которых спасли после аварии — нашли на дороге, почти у всех свои проблемы, свои травмы. Например, есть собаки, которые не дают себя гладить, и Джей-Джей с ними сутками работает, чтобы они принимали любовь. 

Анна: Джей-Джей — это наш третий друг.

Луна: Tun-Tegh — это не только я или Анна, а все люди, с которыми мы познакомились здесь. Они настолько полюбили это место, и то, для чего мы его делаем, что захотели стать частью семьи.

И Джей-Джей живет в Харберде уже полгода — она сюда пришла работать бариста. Сейчас уже в заведении не работает, но мы не можем сказать, что она не часть Tun-Tegh. Анна сейчас тут сидит и разговаривает с вами, потому что Джей-Джей там. Мы отпускаем людей, когда видим, что есть что-то получше для них. 

Анна: Или человек не справляется с напряжением — хочет, но не справляется, потому что это трудно. 

Луна: Мы открыли Tun-Tegh в очень плохой период после карантина — в отчаянии. И когда мы открылись, думали про всех людей, вкладывающих свое искусство в сложную работу в сфере обслуживания, которая все забирает и ничего не отдает обратно. Именно им мы дали площадку: они могут работать, и у них есть свобода писать музыку, сделать выставку. И к работнику здесь гость никогда не будет относиться неуважительно.

Анна: Это место открыто с душой, и душа всегда должна присутствовать. 

Расскажи про ваши ценности, про что Tun-Tegh?

Луна: Наша цель — чтобы те люди, которым сложно в социуме, зашли сюда и могли быть собой. Чтобы они поняли, что быть собой не так страшно, и всегда найдутся люди, которые это поймут и примут. 

То есть, это про сообщество?

Луна: Да, у всех, кто сюда заходит, разные проблемы: кто-то социофоб, кто-то не любит людные места, кто-то хочет одеваться в определенном стиле, но не в каждое кафе можно так зайти. У нас ты можешь прийти любым. Если даже бывают случаи, что кто-то что-то не понимает, мы всегда работаем над этим.

Здесь люди знакомятся, общаются, самые разные — мы в это не вмешиваемся. Мы даем людям пространство, в котором нет угрозы. 

Есть ли люди, которые здесь познакомились и теперь в отношениях?

Луна: Были пары, которые не просто познакомились тут, а весь Tun-Tegh переживал за эти отношения — все ждали, что будет потом. Кучу людей мы здесь помирили.

С людьми, которые живут в хостеле, совсем другая история — мы тут каждый день как будто работаем друг на друга: разные люди приходят, узнаем, какие у кого проблемы и пытаемся их решить. 

У вас здесь коммуна, получается.

Луна: Да.

Наша цель — чтобы те люди, которым сложно в социуме, зашли сюда и могли быть собой

Когда сюда прихожу, часто слышу, что люди говорят на английском. Ваши посетители — это в среднем кто: армяне, русские, иностранцы? 

Луна: Я могу сказать так, это underground underground’a. Существует underground — это люди, которые ищут странные места, и таких мест очень много. Но есть еще куча людей, которые не попадают в эту группу, и для них есть Tun-Tegh.

Работает так: ты зашел сюда и понимаешь, что ты на своем месте, либо ты второй раз не зайдешь. Армян сюда приходит мало — мы и не пытаемся привлекать кого-то, не вкладываемся в маркетинг или рекламу. Работает сарафанное радио: ты откуда-то узнал, нашел и потом уже приходит принятие — ты принимаешь Tun-Tegh или Tun-Tegh принимает тебя. В хостеле в основном живут русские, очень редко бывало, что армяне или иностранцы.

Как приезд людей из России и Украины повлиял на вас?

Луна: Это был сложный период. Собралось много людей с травмами из-за войны, и мы пытались под них подстраивать Tun-Tegh, чтобы было комфортно. В целом, приезд русских создал нездоровую конкуренцию.

У армян есть такое, что они больше любят гостей, чем своих — своих более жестко воспринимают, ошибки не прощают. У нас на заднем дворе русское кафе сейчас — туда тоже заходят разные люди, и с цветными волосами, и не только. Это кафе в одном дворе с нами, но дети кидают абрикосы только на наш двор, потому что мы армяне. Сюда кидали яйца, сжигали велосипеды — это плохо влияло на работу.

Мы год пытались решить вопросы, чтобы люди себя чувствовали здесь комфортно. В какой-то степени Tun-Tegh находится в самых страшных дворах Армении, где еще 90-е. Мы тут отстояли свое — это удалось.

За что ты отвечаешь в Tun-Tegh?

Луна: Сейчас сложно, потому что на мне много всего. Поскольку по бюджету у нас пока все не очень хорошо, я делаю и кухню, и бар, и ивенты, убираю дом и хостел — я 24/7 здесь. Остальное время в приюте, потому что у нас проблем стало намного больше, чем было раньше. И нас стало меньше. В этом свои минусы: не можешь сделать все на 100%. Сейчас моя основная задача — это бар, здесь только мои авторские коктейли, которых больше 100. 

Ты училась на бармена? 

Луна: На практике. Уже 10 лет работаю в этой сфере, начинала с официанта, стала барменом, работала в трех топовых местах Армении — это для меня была большая школа.

Но наш бар с Tun-Tegh — это противоположность тому, как ведут бизнес и делают коктейли. Я училась в этой системе, чтобы сломать ее и сделать новую. 

Есть ли у тебя любимый коктейль для клиентов?

Луна: Я люблю коктейли, которые делаю индивидуально для человека, в зависимости от его настроения. Этот же человек может зайти сюда завтра — я сделаю совсем другой коктейль, потому что тогда он был в другом настроении. Мне нравится угадывать.

Как ты понимаешь, что нужно человеку сейчас? 

Луна: Все имеет значение: и цвет одежды, и голос, как со мной разговаривают, улыбка. Я смотрю на человека и даю коктейль.

Был случай, человек пришел и говорит: «Я хочу вкус леса» — я ему даю вкус леса. «Хочу вкус моря» — я даю вкус моря. И плюс я вмешиваю еще химию, потому что в алкоголе важна каждая мелочь: сколько держали лед, какая выпивка какую реакцию дает, какой запах. Потому что сперва люди смотрят, потом нюхают и потом только пробуют. Все три пункта должны быть выполнены на 100%, чтобы человек остался доволен. Еще мне нравится, что тут люди не выпивают, а понимают, что они пьют, — им нравится делать это красиво.

Когда я понимаю, что человеку уже достаточно и это уже не в удовольствие, тогда решаю поговорить, почему он сейчас хочет выпить.

Tun-Tegh — это противоположность тому, как ведут бизнес и делают коктейли

Училась ли ты психологии?

Луна: Да, училась с 14 лет. У меня был преподаватель, который был моим психологом и во мне увидел огромный потенциал, что я хорошо чувствую людей, понимаю и могу это сделать профессией.

Но как профессию это не воспринимаю, потому что для меня психология слишком манипулятивна: не все методы, которым меня учили, я принимаю. Поэтому я сделала свою структуру работы. Если бы я работала в клинике, у меня были бы четкие границы. А это для меня не работает, потому что я сама выбираю, кому помочь и кому дать те знания, которые у меня есть — и для каждого человека они разные.

Недавно училась онлайн, но для меня это просто инструмент, который помогает жить, помогает другим. Мне было 18, когда я работала в психиатрической лечебнице, и это была моя вершина — я видела, что там, и мне это неинтересно в качестве работы за деньги.

Я сама выбираю, кому помочь и кому дать те знания, которые у меня есть

Кроме лагерей вы устраиваете еще какие-то выездные мероприятия? 

Луна: Да, у нас скоро начнутся вечеринки у бассейна: берем дом и там проходит тусовка. Еще будет лагерь на Севане — акцент будет на панических атаках и проявлении чувств.

Мы очень тщательно отбираем людей: 50 человек заполнили анкету, но мы не берем всех. Смотрим, как смогут эти люди прожить вместе три дня на природе, и смогут ли они найти связи друг с другом.

Например, вечеринки у бассейна про веселье, могут приходить все, и это будет нормально. А вот касательно лагерей люди отвечают на вопрос: «Чего вы ожидаете?» — это главное, для чего они пришли сюда. И можем ли мы это дать. После того как у нас уже есть организованная группа, выбираем, что люди будут есть, какие игры будут — мы понимаем из нашего опыта практик, что подойдет для них. 

Какой состав в этих лагерях: русские, армяне? 

Луна: Недавно у нас был разговор, что в этом году у нас будут и русские, и армяне, и как преодолеть языковой барьер. Решили, что если какому-то армянину неудобно говорить на русском, то проводим вторую сессию специально на армянском. Мне лично сложнее вести на русском, чем на армянском, потому что в своем языке чувствуешь себя увереннее. 

Какие у вас планы на развитие Tun-Tegh как бара и как объединения, коммуны? 

Луна: У нас есть идея отвести под лагеря дом в деревне — это атмосфернее, это природа. И в этом году, наверно, в конце лета собрать музыкальный фестиваль на Севане.

Наша цель сейчас — территория, участок. Собак у нас уже очень много, и для поддержки приюта нужно, чтобы Tun-Tegh тоже рос.

Фото: архив Tun-Tegh

Читайте также: