Культурный код, зашифрованный в туфе. Армянский модернизм глазами исследователя архитектуры и экскурсовода Дмитрия Котова

Один раз увидев примеры армянской архитектуры XX века с ее узнаваемыми линиями, формами и деталями, их уже не забудешь. Ереван же из-за характерного цвета туфа в советское время прозвали «‎розовым городом».

Именно здесь сформировался необычный, не похожий ни на что другое вид советского модернизма с национальным колоритом — в его памятниках можно найти и урартские символы, и даже отсылки к христианским храмам. Почему именно в Армении сложилась такая самобытная архитектурная школа и какие элементы из глубокой древности можно увидеть на современных зданиях? 

Мы поговорили с историком архитектуры и экскурсоводом Дмитрием Котовым об особенностях местного строительства, ярких личностях, подаривших нам Ереван таким, каким мы его знаем. Обсудили, как армянская архитектура развивалась в советское время, какие смелые проекты были реализованы, как учиться их «‎читать» так, чтобы понять и полюбить. 

Пожалуйста, расскажи о себе и о том, чем ты в целом занимаешься. 

— По образованию я искусствовед и историк архитектуры, окончил искусствоведческое отделение истфака МГУ. На протяжении шести лет работал экскурсоводом в музее-заповеднике Коломенское, где провел более полутора тысяч экскурсий и программ. Потом водил маршруты по московским улицам и особнякам эпохи модерна, сотрудничал с разными проектами. 

Можно сказать, что профессионально интересоваться архитектурой начал еще в детстве, лет с шести — сначала изучал ее внешкольно с матерью, потом в университете. Все мои семинарские и курсовые работы, как и диплом, были посвящены архитектуре. 

Другое мое большое увлечение — кино. В старших классах я уже понимал, что хочу поступать на искусствоведа, но на первом курсе всерьез увлекся кинематографом. Если бы это произошло чуть раньше, вероятно, пошел бы во ВГИК.

Почему именно Ереван?

— Я выбирал между городами, где обосновались мои близкие друзья: Алматы, Батуми и Ереваном. Решение было в итоге принято в пользу последнего. Причем оно было абсолютно осознанным, взвешенным и не импульсивным. Поэтому я уехал позже, чем многие, только в мае 2023 года. Прекрасно понимая большую вероятность того, что мой отъезд — либо очень надолго, либо навсегда. За год пребывания в Ереване это понимание, к сожалению, только усилилось.

Тем не менее, я коренной москвич и очень люблю архитектуру российской столицы. Более того, многие знают меня как автора YouTube-канала «Дмитрий Котов о Москве», даже на улицах не раз узнавали. Сейчас на канале опубликовано порядка 70 сюжетов о достопримечательностях Москвы и не только, а количество подписчиков до сих пор растет. 

Несмотря на то, что в эмиграции я очень редко выкладываю новые видео для YouTube, я все еще иногда рассказываю о московской архитектуре в своем блоге — веду инстаграм и телеграм-канал. Сейчас, конечно, армянский и ереванский контент стал преобладать, но я также не забываю другие города и страны. Охотно рассказываю о своих поездках в Грузию, например. И вообще, архитектурный фотоархив у меня достаточно большой.

В Ереване я продолжаю примерно ту же деятельность, которую вел в России. Я экскурсовод и лектор проекта Kultura Brunch и штатный гид компании «‎Ереван глазами инженера», для которой разработал экскурсию по советскому неоклассицизму. К слову, именно сталинский период во многом сформировал современный архитектурный облик города. Я также читаю лекции и провожу кинопоказы на площадке ‎Letters and Numbers. Ну и, разумеется, вожу частные экскурсии по Еревану и выездные туры по Армении.

Насколько это возможно, продолжаю брать разные удаленные проекты. У меня 10-летний опыт экскурсоведения, но я, в определенной степени, его заложник. Мне больше нравится работать с текстами, писать и заниматься редактурой. Причем моя квалификация в этой сфере, как мне кажется, выше, чем в умении болтать языком на экскурсиях, однако многие просто не берут это в расчет. Так что я нахожусь в постоянном поиске стабильной «удаленки», пока безуспешном. А еще в свободное время прохожу онлайн-курс по веб-дизайну и UX/UI.

Ереван и вообще армянская архитектура выглядят очень узнаваемыми. В чем их уникальность?

— Уникальность в традиционности. Нельзя сказать, что меня привлекает какой-то отдельный период, потому что определенные формы, образы, символы, архитектурные приемы зародились еще в средневековых храмовых, церковных постройках и повторяются из века в век. Мы видим те же элементы в архитектуре и дореволюционного Еревана, и советского, и эпохи модернизма, и даже современных зданий. 

Полукруглые и подковообразные арки, конусовидные и шатровые купола, треугольные навершия архитектурных объемов, характерные вертикальные ниши, барельефы, резные узоры с гроздьями винограда и гранатами… Это культурный код, зашифрованный в туфе. А туф, можно сказать — национальный строительный материал Армении. 

Давай выберем какой-то один период и рассмотрим его подробнее. Я предлагаю модернизм, все же он вокруг нас до сих пор.

— Период советского модернизма в Армении отличается от того же периода в других советских республиках. Даже в годы гонений на церковь архитекторы умудрялись в своих проектах, в том числе в эпоху модернизма, использовать отсылки к традиционному армянскому храмовому зодчеству. Напрямую они этого делать, конечно, не могли, поэтому прибегали к намекам. Скажем, если в изображении схематичных проросших цветов человек со стороны увидит просто растительный узор, то армянин в нем сразу считает образ хачкара.

Например, стела «Возрожденная Армения» изначально задумывалась как монумент к 40-летию, а потом к 50-летию советской власти, но вообще не содержит никакой советской символики. Зато мы видим символику национальную — солнечный крест «аревахач» в основании стелы и двузубое навершие с колосом, которое в точности повторяет рисунок на ритуальных бронзовых чашах эпохи Урарту, выставленных сейчас в Музее истории Армении. 

Рядом со стелой расположен мемориальный комплекс памяти жертв политических репрессий, где как раз можно заметить завуалированные хачкары, изображенные в виде растений с проросшими побегами. 

Какая в Армении хронология модернизма и отличается ли она от общесоветской? Из чего он вырос?

— Хронология развития архитектуры в прошлом столетии схожа во многих странах мира. Если обратиться к концепции двух «суперстилей», предложенной искусствоведом Селимом Хан-Магомедовым, вектор развития советской архитектуры в XX веке — это противостояние двух идей, двух подходов — традиционного и новаторского. Эти два «суперстиля» борются друг с другом, но ни один не исчезает полностью: авангард сменяется сталинской неоклассикой, а она — советским модернизмом.

Корни модернизма как концепции можно обнаружить еще в конце XIX века. Ее основу, по сути, сформулировал австрийский архитектор Отто Вагнер в своей книге «Современная архитектура» в 1896 году. В 1920-е модернистские идеи стали популярны в разных странах мира. В СССР они выражались в архитектуре авангарда и ее основного течения — конструктивизма. Если мы говорим об Армении, то здесь расцвет конструктивизма приходится на 1928–1932 годы. Всего 3-4 года — короткий период, но яркий! 

Что же, собственно, произошло в 1932 году? Переломным моментом стал конкурс проектов на строительство Дворца Советов в Москве, который, в соответствии с принятым в итоге вариантом, должен был стать самым высоким зданием в мире, с огромной стометровой статуей Ленина наверху. 

В числе первых проектов были конструктивистские, которые не очень понравились Сталину. Он высказал мнение, что теперь советской архитектуре необходимо обращать внимание на классические образцы традиционной архитектуры. После этого авангард, бывший на пике популярности, оказался, по сути, под запретом. Конечно, это коснулось и армянских конструктивистов, которые называли себя пролетарскими архитекторами. Главной троицей среди них были Геворг Кочар, Микаел Мазманян и Каро Алабян, часто работавшие вместе.

Именно они спроектировали два корпуса Клуба строителей (улица Абовяна, 7–9), которые подверглись существенным изменениям и сейчас почти неузнаваемы. В одном действует Национальный Олимпийский комитет Армении, а в другом — театр имени Станиславского. На нынешней площади Сахарова (тогда — Азизбекова) ими в соавторстве с Николаем Буниатяном был возведен целый комплекс авангардных зданий, из которых часть была перестроена, а бывшая пожарная часть сейчас полузаброшена.

Как раз по этим архитекторам больше всего ударила «‎отмена» конструктивизма. В 1937 году Мазманяна и Кочара арестовали по обвинению в национализме и троцкизме. Их спасло то, что Алабян уехал в Москву и построил там себе хорошую партийную карьеру. Он попросил за своих друзей, и те «‎отделались» ссылкой в Норильск, где занимались планировкой города, проектировали центральную площадь, строили дома. 

Оба вернулись в Армению только после смерти Сталина, развенчания культа личности и реабилитации. Также арестованного Николая Буниатяна выпустили спустя год заключения, но его здоровье уже было подорвано, он переехал в Москву и ничего больше не строил. 

А вот что касается Геворга Кочара, то он даже успел в 1955–1959 годах поработать главным архитектором Красноярска. В Армению он вернулся уже после выхода знаменитого постановления «о борьбе с архитектурными излишествами», в 1955 году определившего обратный переход от неоклассики к идеям противоположного «суперстиля», результатом которого стало формирование послевоенного советского модернизма. 

Одним из ярчайших его памятников не только на территории Армении, но и всего бывшего СССР, стала столовая Дома отдыха писателей на озере Севан, построенная Кочаром в 1965 году. 

В целом модернизм — это, как правило, простые в своих формах функциональные здания, которые, в отличие от других стран, в Советском Союзе нередко украшались произведениями монументального искусства — барельефами, мозаиками, панно. И в Советской Армении, конечно, была своя национальная специфика.

Какие самые известные примеры таких модернистских зданий стоит посмотреть в Ереване?

— Тут стоит упомянуть архитектора Армена Агаляна, который строил в основном в 70-е годы. Он, как и многие ключевые архитекторы Советской Армении, был выпускником Ереванского политехнического института и спроектировал его 9-й корпус (улица Теряна, 105/9). В этой постройке видны все характерные черты творчества Агаляна — сочетание железобетонных конструкций и рельефов из яркого оранжевого туфа. Последние, как правило, создавал скульптор Ваге Арутюнян. Агалян и Арутюнян обычно работали в паре — такой творческий тандем. 

Рельефы 9-го корпуса отсылают нас ни много ни мало к искусству Урарту. Здесь и двузубец, как у стелы «Возрожденная Армения», и общий стиль фигур — туловища обращены к зрителю, но большинство лиц изображены в профиль, что характерно для искусства Древнего Востока. При этом в них узнаются студенты и преподаватели — они держат в руках предметы, похожие на колбы, реторты, модель спутника, какие-то приборы и инструменты.

Центральный портал выполнен в виде полукруглой многопрофильной арки, отсылая нас к одному из вариантов оформления входа в армянскую церковь и вызывая ассоциацию учебного корпуса с храмом науки.

Советские символы и атрибуты в армянском модернизме обычно либо отсутствуют, либо завуалированы. Например, рельефное изображение круглой формы над входом можно интерпретировать по-разному. Каждый раз на экскурсиях мне нравится задавать вопрос, что оно напоминает гостям. Кто-то говорит, что похоже на атом, на спутник, на планету. Самые оригинальные варианты — «Звезда смерти» и «покебол». Но, исходя из композиции и отдельных элементов, это может быть и сильно стилизованный герб Советского Союза. 

Еще одно здание Агаляна, построенное в соавторстве с Григорием Григоряном, — это Институт связи (проспект Азатутян, 24/1), тоже с интересным сочетанием оконных панелей, оранжевого туфа и барельефов. Причем панели для проектов Агаляна всегда изготавливались по индивидуальному заказу. Рельефы здесь тоже тематические — девушки, разговаривающие по телефону, космонавты, трое рабочих, которые держат несуществующий кабель. Может быть, это намек на то, что связь становится беспроводной. 

Панно, расположенное на стене внутреннего дворика, изображает танцующих армянских девушек. При этом пляшут они в концентрических кругах, которые, вероятно, символизируют распространяющийся радиосигнал. Такие расходящиеся волнами круги — излюбленный художественный прием скульптора Ваге Арутюняна.

Из ярких примеров модернизма, конечно, нужно назвать Спортивно-концертный комплекс имени Карена Демирчяна — СКК. Само по себе здание очень необычное, особенно если посмотреть на него сверху. Оно пробуждает как техногенные, так и природные ассоциации. Заостренные, но при этом плавные формы характерны для такого направления в рамках модернизма, как структурализм. Самое известное здание структурализма — конечно, Сиднейский оперный театр. 

Над входом в СКК установлен масштабный горельеф Фердинанда Аракеляна, изображающий порядка 330 фигур — в том числе самого скульптора, инженеров и архитекторов здания. Любопытная деталь: один из авторов проекта Артур Тарханян держит в руках макет СКК. Своего рода отсылка к традиционному образу — вспомните статую царя Гагика I, который держит в руках построенный по его указанию храм.

В центре панно — изображение дохристианского бога Ваагна, образ которого трактуется с одной стороны как образ бога войны и драконоборца, а с другой — как бога победы. Все-таки это комплекс, где должен коваться успех армянских спортсменов. 

Наконец, один из самых смелых проектов модернизма — это открытый в 1974 году кинотеатр «‎Россия‎», который сейчас, к сожалению, со всех сторон застроен торговыми павильонами. Если посмотреть на старые фотографии, видно, что само пространство раньше воспринималось совершенно иначе. 

Авторы проекта — Артур Тарханян, Спартак Хачикян и Грачья Погосян, которые впоследствии строили СКК имени Демирчяна. Изначально у кинотеатра должны были быть опоры, поддерживающие нависающие объемы, но от них отказались. 

Конструктивная особенность здания — вантовые перекрытия, на которых, будто подвесной мост на тросах, держатся две массивные консоли зрительных залов. Разные по размеру, они, по задумке архитекторов, напоминают Сис и Масис — Большой Арарат и Малый. Другая заложенная в формы здания ассоциация — Ноев ковчег. Рабочие варианты названия были связаны с этими образами, но из Москвы пришло распоряжение дать кинотеатру имя «‎Россия». 

С этим сооружением связана забавная история. В 1978 году праздновали 150-летие вхождения Армении в состав Российской империи. По этому случаю в зале кинотеатра должен был выступить Брежнев. Приехавшие для осмотра помещений чекисты признали конструкцию лестниц слишком сложной для перемещений уже пожилого генсека и… указали проломить дверь во внешней стене, чтобы сделать короткий проход. Что и было сделано. А Брежнев в итоге не приехал.

Нельзя не сказать о комплексе, который был, возможно, самым ярким объектом армянского модернизма в Ереване. Это Дом молодежи, в народе Кукуруз или Крцац Кукуруз («‎обгрызенная кукуруза»), построенный на холме в конце улицы Абовяна. Архитекторы уже нам знакомые — Артур Тарханян, Спартак Хачикян и Грачья Погосян. 

Предполагалось, что сюда будут приезжать студенты со всего Союза для участия в различных мероприятиях. Первая очередь комплекса была сдана в 1979 году, вторая — в 1987-м. Он включал в себя актовые залы, бассейны, корты, заведения общепита и прочую необходимую инфраструктуру. Высотная же часть, прозванная Кукурузом — гостиница в 14 этажей. До наших дней, к сожалению, этот памятник модернизма не дошел, он был снесен в 2006 году при смутных обстоятельствах. Сейчас его место занимает карьер.

Особняком стоят мемориальные комплексы эпохи модернизма. Такие памятники проектировал в том числе Рафаел Исраелян, один из самых авторитетных архитекторов Советской Армении — например, мемориальный комплекс Сардарапатской битвы в Армавирской области. Одна из его составных частей — аллея орлов, которых можно воспринимать и как защитников армянской земли, и как скорбящие о павших воинах фигуры. 

Именно Исраелян впервые озвучил идею создания в Ереване мемориала Геноцида армян. В его собственном варианте проекта, кстати, тоже присутствовал образ орла. Но на холме Цицернакаберд был в итоге возведен комплекс по проекту Артура Тарханяна и Сашура Калашяна. 

В целом мемориальная культура Армении — глубокая и обширная тема, достойная отдельной беседы.

Читайте также:

• Только 30 лет «на высоте». Недолгий «полет» старого терминала аэропорта «Звартноц» — памятника советского модернизма
• Его прошлое — велико, настоящее — плачевно, будущее — туманно. Триумф и забвение стадиона «Раздан»
• Все для блага человека. Решение жилищного вопроса в Ереване в 1920-1940-е годы