Фото на обложке — Nikita V.

За последние два с половиной года в столицу Армении со стадионными концертами пожаловало немало российских артистов: Oxxxymiron, DDT, БИ-2, Баста, Скриптонит, Ночные снайперы, Сплин… Все эти гранды (и в том числе, Валерий Меладзе, собравший sold-out), выступали в СКК им. Демирчяна – площадке, пусть и уступающей условному «Олимпийскому», но абсолютно солидной и масштабной. На футбольный стадион «Раздан» (к слову, испытывающий дефицит мероприятий) из российских музыкантов не замахивался никто.

Скажем больше: последним их представителем, выступившим среди его трибун, была Пугачёва. Дело было в 1984 году.

И вот концерт на самой большой площадке Армении анонсирует Земфира.

За успех столь ответственного мероприятия было боязно. Будем откровенны: Армения – южная страна, и её народу, как и народам многих других южных стран, весьма свойственен подход типа «на чилле, на расслабоне». В то же время, Земфира давно известна как один из двух главных перфекционистов русской музыки.

Столкновение подобных противоположностей обычно приводит то к эксцессам (Максидром в 2011-м с подколом техников и перепалка в Ростове в 2013-м), то к не самым идеальным выступлениям (один из двух московских концертов в том же 2013-м явно не досчитался дополнительного биса).

Понимание, что на «Раздане» всё идёт по плану, пришло не сразу – уже после драйвовых аккордов «DRAMATIQUE», после забористых гитарных соло на «Любовь как случайная смерть», после неожиданно энергичной «Реки» – когда Земфира призналась, что впервые в Армении, что это безусловное упущение, и посвятила своему знакомству со страной песню «Жить в твоей голове». Дальше уже было заметно невооружённым глазом, что концерт ей, попросту говоря, в кайф: Земфира раззадоривала аудиторию, шутила, предлагала скандировать «Ереван» и передавала приветы зрителям из многоэтажных домов, которым открывался пусть дальний, но прямой вид на сцену.

Фото — Марина Захарова

Не в обиду главным героям вечера – среди которых также справедливо упомянуть гитариста и клавишника Дмитрия Емельянова и ереванскую группу NEMRA, сыгравшую на разогреве, – хочется в первую очередь отметить, что это была победа армянской зрелищной индустрии и, без преувеличения, веха для локального рынка мероприятий (потому что какая бы интернациональная команда ни работала над мероприятием, понятно, что без армянского бизнеса и, скорее всего, готового идти навстречу муниципалитета, всего бы этого не получилось). Сделать всё так, как хочет и требует Земфира, это не просто приятная «ачивка» – это реальное достижение.

Скажем даже больше: к кому можно было предъявить претензии в тот вечер, так это разве к публике, как-то непропорционально спокойно воспринявшей отдельные номера: «Этим летом», «Искала» и кавер на «Печаль» (исполненные музыкантами отлично).

Можно было бы ещё попробовать придраться к некоему переключению стиля по ходу концерта – жёсткий, гранжево-шершавый звук дебютных номеров сменился ко второй половине более спокойными и лёгкими аранжировками, – но это уже дело вкуса и, главное, в фан-зоне никакой тоски по этому поводу не наблюдалось. А вот то что давние поклонники должны были остаться довольны исполнением многих не самых хрестоматийных песен («Маечки», «Спасибо», «Непошлое») – это 100%.

Ну а кульминацией и символом всего концерта стал случай, мгновенно разошедшийся по YouTube, TikTok и прочим видеоориентированным-соцсетям. Ближе к финалу на вступлении к песне «ХОЧЕШЬ?» на сцену выбрался мальчик лет, может, двенадцати, бросился в объятия к Земфире и, рыдая, так и остался с ней до самого конца песни.

Фото — Марина Захарова

Здесь хочется сделать небольшое отступление и вспомнить документальный сериал BBC «7 поколений рок-н-ролла», в выпуске про Pink Floyd объясняющий один из смыслов их концепта «The Wall». На концертах знаменитую белую стену строили прямо по ходу шоу, постепенно отделяя музыкантов от зрителей, – и достраивали, закрывая последним блоком лицо Роджера Уотерса. Одним из смыслов стены британские журналисты назвали дистанцирование музыкантов от собственной аудитории, которое родил новый (на момент 1980-го года) рок, доросший с небольших клубов до стадионных масштабов и многомиллионных прибылей.

Так вот, безвестный армянский мальчик, обнимающий и держащий за руку диву всей пост-советской сцены на глазах двух десятков тысяч людей, стал не только очень эмоциональным моментом – эмоции на масштабных концертах часто бьют через край, в фан-зонах Джастина Бибера, знаете ли, и не такое творилось – но моментом, что важнее, предельно искренним, который, казалось бы, невозможен на стадионном выступлении. Моментом, наглядно показавшим, что на «Раздане» пинкфлойдовская стена пала.

Воистину, если искусство и создано, чтобы что-то разрушать, то как раз такие стены.