«Внимание плюс забота равно любовь» — основательница кафе и творческого пространства MAMA JAN Юлия Кислев

С момента открытия, кафе MAMA JAN дало ощущение дома сотням людей. Курсы армянского языка, поэтические вечера, акустические концерты, внезапные импровизации, кинопоказы, лекции, благотворительные акции — это и многое другое регулярно проходит внутри. Здесь все свои — неважно откуда ты и как выглядишь.

Хозяйка заведения, Юлия Кислев, здоровается с каждым гостем, будто со своим старым знакомым: «Сегодня мы печем пирог, но надо немного подождать, а вы откуда к нам приехали?» Эту уникальную атмосферу она сохраняет уже более 2-х лет.

Мы поговорили с ней о создании безопасного пространства и его философии, блоге об Армении на иврите и, конечно же, анархизме.

Привет! В этом году MAMA JAN исполнилось 2 года. Расскажи, как появилась идея и как она воплотилась жизнь.

— Эта идея родилась не за один день. Я давно уже занимаюсь индустрией гостеприимства. В частности, организацией мероприятий в барах, клубах, промоутерством.

И постепенно я стала понимать, что не хочу в других местах что-то делать — у меня есть свое видение. Где я работала, или с кем я работала, мне чего-то всегда не хватало: человеческого тепла, какого-то смысла. И поскольку это место было не мое, я не могла там все изменить. Хотелось заниматься не только зарабатыванием денег, бизнесом, но и дополнительно нести какие-то ценности.

Я еще в Израиле хотела такое сделать, но поскольку это тема андеграундная, некоммерческая, то там ее реализовать было гораздо сложнее — требовались очень большие средства.

То есть в сравнении с Израилем в Армении проще делать такие проекты?

— Конечно, в Армении все гораздо проще, чем в Израиле, Европе и многих других местах.

После 10-12 лет работы промоутером, продюсером, креатором понимаешь, что надо делать что-то свое. 

Когда я приехала в Армению, то получила дополнительное вдохновение от этой атмосферы — особенно от простой сельской жизни. Они никогда не будут жаловаться, ныть, несмотря на тяжелую жизнь. Ты никогда не увидишь какого-нибудь валяющегося пьяного. Плюс в этом всем есть такой немножко анархический дух, который я очень люблю. Государство особо не заботится о людях, и у них есть возможность почувствовать: если я никому не нужен, то и мне никто не нужен — я могу сделать все сам. Я вижу в Армении стихийные ростки анархизма. Конечно, мне бы хотелось видеть еще больше объединения, чтобы там обобществили свои земли, вместе создали какое-то предприятие. 

Под очень интересным углом ты сейчас подсвечиваешь эту тему.

— Я не говорю, что от государства ничего не нужно требовать. Просто нужно показать, что если ничего не даете людям, то зачем вы вообще нужны. И это возможность, когда власть слабая, как в Армении, начать самим что-то делать. Деревни меня вдохновили, и мне захотелось весь антураж в MAMA JAN сделать похожий — тем более денег у меня было немного.

Многие приходят сюда как к себе домой или как к близкому другу. В этом и была твоя задумка?

— Да, да. Это вообще часть моей идеологии, можно сказать. Я не скажу «миссия»,  но, во всяком случае, знаю, что мне легко дать людям чувство принадлежности к какому-то месту, к сообществу. Это необходимо каждому. Когда переступаешь порог, ты здесь не чужой — это то, что я говорю моим сотрудникам, ребятам, которые тут начинают работать. У любого человека, который зайдет сюда, в сердце родится мир и любовь — кем бы он ни был, каким бы он ни был.

За 2 года существования были 3-4 случая, когда нужно было ограничить доступ человеку. Но, извините, без помощи охраны, а с помощью разговора — я сказала: «Ребята, так не ведут себя здесь». Мне не важно кто придет — главное, чтобы человек действовал в рамках норм добрососедства, принятия другого таким, какой он есть, без каких-либо критических воззрений.

Получается, вы открылись до волны эмиграции из России, да? И ты видела самых первых людей, которые приезжали. Была ли тревога, неуверенность на их лицах, может быть страх? И какие изменения ты видишь сейчас — релоканты адаптируются, заводят связи, начинают жить обычной жизнью?

— Конечно, в первый момент люди были ошарашены всеми событиями. Я была не очень в курсе — я вообще давно уехала из Советского Союза. В России не была много-много лет, и была очень далека от этих реалий. Понятно, как и любому человеку в мире, что-то до меня доносится, но не настолько, чтобы глубоко погрузиться в тему. Не могу сказать, что со временем очень сильно изменилось состояние людей. Пока будет эта война, никто не будет жить нормальной жизнью из тех, кто приехал. Они, конечно, адаптировались — поняли, что не вернутся домой через месяц или два, что это не закончится быстро. Некоторые стали пускать корни вплоть до покупки квартиры, дома.

Сама ты переехала в Армению 7 лет назад — тебе сложно дался переезд, была ли адаптация?

— Я приехала сюда в ноябре 2016-го — 1 декабря пошел снег, и он не таял до конца апреля, наверное. Это был для меня просто шок. Это была редкая для Армении зима, но именно она пришлась на то время, когда я оказалась здесь. Я почти не выходила из дома.

Но вообще нет, не могу сказать, что была адаптация. Все здесь такое теплое. Это, пожалуй, говорят все, кто сюда приезжает. Ну и потом — я приехала не просто так в эмиграцию, а здесь у меня муж Георгий, и это символический капитал мой. То есть я не ехала на какое-то пустое место, как когда-то в Израиль.

А до этого ты бывала в Армении?

— Никогда. То есть я приехала один раз за полгода до переезда и решила перебираться сюда. Потом вернулась в Израиль закрыть все свои хвосты.

У вас проводятся многочисленные ивенты — MAMA JAN может объединять самых разных людей, и каждый может организовать здесь мероприятие. Может быть, кто-то ни разу не делал подобное, но ему очень хочется попробовать что-то свое — вы открыты для таких людей?

 — Очень открыты. Я не гонюсь за особым качеством — есть моменты, когда кто-то приходит выступать и… что-то идет не так. Но, честно говоря, для меня важнее, чтобы человек имел возможность выразить себя. А если нам надо потерпеть 40 минут его выступления, то, думаю, все сообщество наше должно его поддержать. Творчество важнее всего. У нас может практически любой человек что-то свое провести.

Я попадал только на хорошие выступления, надо сказать.

— Важно, чтобы человек был в своем творческом процессе. Но при этом я не дам здесь делать пропаганду капитализма, путинизма и, естественно, национализма.

Кстати, как-то был на лекции анархического кружка, и ты тоже активно принимала участие в дискуссии. Тебе самой какие взгляды близки?

— Мне однозначно близки анархические взгляды, и с годами я все больше в эту тему углубляюсь — приобретаю знания и не вижу никакой альтернативы постепенному отказу от централизованной власти, пересмотру концепции капитала и государства, как единственно возможной формы организации общества.

Что такое капитал? Это самая главная проблема. Что такое финансовый капитал, что такое капитал, который связан с репутацией? Что такое личный капитал? Что такое общественный капитал, что такое государственный капитал — как они действуют? Нам необходимо пересмотреть это. Я думаю, что нас ждет еще больше катастроф до тех пор, пока мы не поймем.

От капитала происходит власть, а от нее страдаем мы все — она просто уничтожает людей. Если не физически, то морально, превращая их просто в болванки, из которых высасывают энергию. 

Но есть мнение, что анархизм — это такая красивая теория, но не реальная на практике. 

— Да, эта мысль обоснована тем, что все-таки анархисты пока что больше говорят, чем делают. Так что это я принимаю.

Может быть дело просто в человеческой сущности? 

— Нет, это я полностью отрицаю. Просто дело в том, что мы еще находимся в переходном периоде. Корни анархической идеи произрастают в Древней Греции — до нас дошла информация об этом из античного мира. Но это еще нельзя считать оформленной концепцией. У Прудона в XIX веке она приобрела более точные очертания. То есть всего лишь 150 лет назад — это совсем мало времени для того, чтобы теория перешла в практику и стала успешно применяться. Все попытки создания общества на основе анархических идеалов небольшие, но некоторые из них успешные и продолжают существовать. Например, штат Чиапас в Мексике, где существует довольно крупное анархическое сообщество.

Вернемся в MAMA JAN — хотелось бы немного затронуть меню. На что у вас сделан акцент? И расскажи, пожалуйста, про веганские опции.

— Наша первая попытка открыть MAMA JAN была не только до приезда россиян, а еще до пандемии. Первый раз запустились в другом месте, но через месяц нам пришлось закрыться из-за локдауна. Тогда я решила, что буду настаивать на том, что у нас будет только веганское меню, но в какой-то момент пришлось добавить сыр, молоко.

Потом уже с нашим развитием, когда мы заново открылись на новом месте после пандемии, появилась полноценная кухня — можно было готовить. Выяснилось, что придется и мясо использовать, потому что публика это ест. Я не правоверный веган, но очень поддерживаю эту идеологию — тоже стараюсь не злоупотреблять. И плюс к тому, я думаю, что надо заканчивать с мясоедством и мясоделием. Но одна подруга меня переубедила: «Ты говоришь о том, что это место для всех, а получается, что часть людей будет в таком положении, что они что-то неправильное делают в своей жизни». Цели пристыдить кого-то у меня не было.

Скоро, может быть, у нас будут большие новости в плане полного обновления меню и перестройки всей кухни, потому что к нам присоединятся интересные силы.

Будем ждать, зовите! Давай ненадолго покинем MAMA JAN и направимся не в Мексику, а поближе. Расскажи про свой проект Armenian Journey.

— Armenian Journey — это самое первое, что я сделала, когда приехала из Израиля. Я решила, что сделаю блог про Армению на иврите. Сейчас эта страничка почти не активна, но там скопилось довольно много материалов.

В Израиле я обнаружила, что примерно 80% людей, которые слышали от меня про Армению, спрашивали: «Где это?». Я поняла, что это надо менять.

Хотя, если не ошибаюсь, в Иерусалиме есть армянский квартал?

— Квартал то есть, но большинство людей там почти ничего не знают об Армении — многие вообще путают с Албанией. В общем, в разъяснительных целях и с мыслью о том, что я тут смогу заниматься сопровождением израильтян по Армении, открыла страничку. Там стала описывать и записывать какие-то вещи, детали о местной культуре. 

Но потом это трансформировалось в нечто другое.

— Да, в Mamajan Trip. Этот самый Armenian Journey привел к тому, что я стала работать с армяно-израильской турфирмой. Уже 6 лет с этими ребятами сотрудничаю — вожу туристов. Объездила всю Армению. 

И весной 2023-го я подумала, почему бы нашим посетителям не показать самые интересные места Армении. Я сделала три таких тура, и все прошло прекрасно. Но потом появились другие дела, и времени стало совершенно не хватать, поэтому сейчас, к сожалению, все немного затухло.

Какие лично для тебя места в Армении являются местами силы?

— Гора Арагац — все ее окрестности. Люблю юг Армении: Вайоц Дзор, Ехегис — ой, столько мест прекрасных!

Ты художник-иллюстратор, у тебя были такие проекты, как handmade book. Видел, что пару лет назад была презентация твоей «Книги Заклинаний». Можешь подробнее рассказать об этом?

— Так и не пришла к ответу, почему стала заниматься таким жанром, который практически невозможно никому показать. Как представлять эти вещи вообще непонятно. Эта штука сопровождала разные мои трансформации, ну и, в частности, мой приезд в Армению — все грандиозные перемены. Но смогла закончить только с началом пандемии, потому что появилось свободное время.

Книга является собранием каких-то текстов, изображений как будто бы  совершенно не связанных — как какие-то эпизоды нашей жизни, которые вроде как непонятно откуда на нас сваливаются.

Она у тебя в скольких экземплярах?

— В одном.

Бывает ли у тебя профессиональное выгорание, когда думаешь — пошло оно все к черту, пойду лучше в горы, уйду на Арагац. 

— Да, примерно каждые 3 месяца.

И что ты делаешь, идешь на Арагац?

— Типа того, да — иду куда-нибудь. Вообще уже несколько раз были позывы закрыться, но потом смотрю — нет, это кому-то нужно, всем нашим ребятам, которые сюда приходят. Поэтому сейчас нужно продолжать работать.

«Мама Джан» не отпускает?

— Не отпускает.

Будем надеяться, что и не отпустит. 

— Я надеюсь, что просто кто-то другой подхватит и будет этим заниматься — продолжать вместо меня. Пытаюсь воспитать себе смену.

Последний вопрос — как сохранять веру в будущее, находить себе силы двигаться дальше? Может быть у тебя есть какой-то лайфхак на этот счет?

— Это, конечно, тоже примерно на часик так лекция. Но я скажу такую вещь, что у нас нет никакого будущего — ни у кого и никогда. У нас есть только настоящее. Я прошу прощения за эту банальность. И в этом настоящем единственное, что мы можем — давать друг другу внимание и заботу, то есть любовь. Внимание плюс забота равно любовь. Вот это все, что мы можем делать для того, чтобы в нашей жизни был какой-то смысл. Надежды у нас нет и не может быть. Наша жизнь абсолютно бессмысленна, и это связано не только с войной, властью и капиталом. Это просто базовое наше состояние. Ничего не поделаешь с этим.

Я думаю, у каждого человека были такие моменты, когда он переживал это чувство. Что все это значит? Зачем все это нужно?

И, действительно, мы не знаем. Все, что мы можем, это провести наши дни в том, чтобы давать другим людям внимание, заботу, любовь, оберегать друг друга, чувствовать связь с другими людьми, миром, вселенной, природой.

_{Фото: архив MAMA JAN}

Читайте также:

• «Мы даем людям пространство, в котором нет угрозы» — основательница кафе Tun-Tegh
• «Это место превратилось в сумасшедший дом» — бар, кафе и арт-пространство ILIK
• «Мечта моей мамы стала моей» — дилижанская кондитерская Darchin