«Абастан»: убежище в объятиях гор. Как заброшенная фабрика на севере Армении стала домом для художников

В последние выходные этого лета городок Туманян ждет гостей: 25-27 августа здесь пройдет Tumanyan International Storytelling Festival. В программе лекции, перформансы, кинопоказы, музыкальные концерты и джемы. Среди заявленных участников документалисты, народные музыканты, театральные режиссеры, ученые-лингвисты из разных стран. Ознакомиться с расписанием и приобрести билеты можно по ссылке — их стоимость от 3 до 6 тысяч драм.

В качестве декораций горные пейзажи, а также помещения бывшей текстильной фабрики, где уже год с лишним функционирует независимое творческое сообщество «Абастан». Его историю специально для COLLAB Media рассказал Василий Кондрашов — журналист и житель Туманяна.

Туманян — небольшое поселение между Ванадзором и границей с Грузией. Рядом — шоссе Ереван-Тбилиси, быстрая река Дебед, 300-метровые плато каньона и горы-двухтысячники. Вряд ли я узнал бы о Туманяне, если бы не «Абастан». И вот сейчас, к концу августа, я живу в городке уже 8 месяцев — он стал моим домом. 

По заданию редакции, я решился собрать разрозненные факты об этом месте в единую историю — помочь мне в этом взялась Лиза Кожурина — волонтер проекта, дизайнер одежды и моя соседка по Туманяну. Она согласилась провести экскурсию по зданию, на крыльце которого мы с ней сейчас стоим — по-армянски массивная и в то же время изящная туфовая трехэтажка поздней сталинской эпохи.

Лиза начинает рассказ.

— Легенда гласит, что представитель фонда «Туманян Фаундейшн» (прим. ред. — некое частное лицо, которое предпочитает оставаться инкогнито) познакомился и разговорился на хайкинге в горах с будущей «мамой Абастана», историком Полиной Ивановой. И спустя время, когда началась война в Украине и в целом жизнь в России стала небезопасной, у них родилась идея коливинга, арт-резиденции, где могли бы найти убежище художники, музыканты и разные люди, оказавшиеся в беде. В переводе с армянского «абастан» или «апастан» (прим. ред. — по-разному читается) значит убежище. И это место действительно в объятиях гор, между Тбилиси и Ереваном, — практически одинаково по расстоянию до обоих городов. И мы как будто такие сети, которые собирают людей. Они тут могут рехабнуться и продолжить свой путь либо остаться — в зависимости от своего запроса. 

Мы входим внутрь.

— Тут в холле обычно проходят всякие выставки — было уже, наверное, более 6 разных за сезон прошлого года. Была и фотолаборатория, и несколько камерных. 

Идем дальше. По пути здороваемся с гостями и обитателями — с большинством я знаком. Вот Нико — у него курчавая шевелюра, усы и очки. Он школьный учитель и музыкант из Германии — заехал сюда на несколько дней. Вот хрупкая улыбчивая Торфе — художница из Ирана. Она создает удивительных кукол, валяет их из шерсти — в этом сезоне стала резидентом «Абастана». Вот Саша Королева из Москвы — она специализируется на гравюрах, и здесь у нее своя мастерская. Одна из тех, кто первым взялся сделать это место таким, каким оно стало сегодня.

Тут самое время вспомнить, что по этим гулким коридорам с высоченными, метров 5, потолками, раньше ходили совсем другие люди. В конце 40-х здание построили как школу. В ней учились дети рабочих главного туманянского предприятия — завода огнеупорных материалов. К началу 80-х школа переехала, а туфовую трехэтажку заняла текстильная фабрика. О том периоде напоминают цеха с давно не функционирующими станками — мы входим в один из них, и Лиза продолжает:

— Это раскройный цех — раньше здесь стояли столы, на которых резались отмеры тканей. Лекала сохранились до сих пор. Это паковалось по коробкам и дальше сшивалось в соседнем помещении — там сидели швеи, остались их машинки. Здесь было налажено практически автономное производство: делали и нити, и ткани. И в том числе конструктор занимался разработкой изделий на 3-м этаже. Здесь выкраивалось все, там сшивалось. Тут же и выдавали зарплату сотрудникам. 

Это было именно производство ткани, не одежды?

— Нет, это производство одежды, причем на всю семью. То есть линейки детской, мужской, женской, спортивной. Это были и платья, и свитеры. Я нашла каталог того, что здесь выпускали — очень много моделей. Действительно, на всю семью, даже купальные костюмы — делали просто все. Как нам объяснили бывшие сотрудники, которых мы нашли в городе, это развозилось по советским республикам, разным странам — в Чехословакию и другие. 

В 90-е, с распадом СССР, жизнь фабрики заглохла и оборвалась. На несколько лет Армения погрузилась в глубокий кризис — энергетический, финансовый, экономический. И туманянская фабрика его не пережила.

— Последние 30 лет вообще ничего здесь не было — здание было как спящая красавица. В перестройку тут постепенно разворовали все, потому что были голодные годы. Люди просто потырили моторы от швейных машинок. Я, в общем-то, наверное, даже это не осуждаю, потому что времена действительно были очень тяжелые. То есть все, что не привинчено к полу, было вынесено из фабрики. Может быть, это постепенно происходило, мы точно не знаем. Мы знаем только то, что производство было остановлено.

Теперь в раскройном цеху обустроила свою мастерскую Аргаван Межд — еще одна художница из Ирана. В «Абастане» она резидентствует 2-й год.

— У нее в Армении было уже две выставки за этот год. Все время, как я не прохожу мимо мастерской, она работает — часов по 9 в день. И я удивляюсь ее продуктивности. 

Здесь же, у холстов, и сама Аргаван. Спрашиваю девушку, как она узнала о фабрике. Выясняю, что она — давняя подруга иранского музыканта Мехди Хесамизаде, а также мужа Полины Ивановой и, соответственно, важная фигура в истории этого места. По словам Аргаван, она нашла в Туманяне то, что искала много лет: природу, людей, место для творчества.

Впрочем, чтобы сделать бывшую фабрику такой, первопроходцам пришлось очень постараться, говорит Лиза. Ведь на старте здание было по сути заброшенным.

— Я приехала, когда проект только зарождался — лето 2022 года. И здесь была полная разруха. Первое время казалось, что это заброшенный замок — летали ласточки, вокруг ночами выли шакалы. И казалось, что здесь жить невозможно, что это какой-то сюрреализм. Я не верила в то, что здесь вообще можно что-то построить.

И мы с первыми волонтерами все это очищали, мыли стены, по несколько раз убирали комнаты, зная, что здесь мы потом будем жить. Интересно, что это все художники, преподаватели — но ничего страшного, они спокойно взяли перчатки, таскали мешки. 

А проводка была?

— Нет, мы все это сделали в первый год, летом. Этим занимался прекрасный музыкант Андрей Терентьев. Но нам очень повезло, что он еще разбирается в электрике — постепенно сделал свет, электричество провел, и даже в мою мастерскую на 3-м этаже. 

Вот, кстати, мастерская самой Лизы. Здесь она и работает, и живет.

— Я заняла это помещение летом прошлого года, когда тут еще ничего не было. Я первая из тех, кто здесь начинал жить. И так я здесь и сижу.

Расскажи, пожалуйста, подробнее, чем ты занимаешься.

— Я дизайнер одежды. Сейчас делаю коллекцию, начала уже отшивать изделия — она посвящена понятию дома. Я опрашивала участников «Абастана», что такое дом — получила очень много ответов на армянском, китайском, русском, английском. Решила сделать 6 законченных образов по итогам коллекции. Это серия домашней одежды, но с желанием высказаться.

Делала тут ковры. Рисую картины. Картины — это выставка потерь, она будет в октябре.

Ты же с каким-то еще армянским брендом сотрудничала?

— Я работала с Zakaryan Jeans — это был потрясающий опыт, но мне не оплачивали работу, там были сильные задержки. Для меня это было принципиально, поскольку мне был нужен доход — нужно было где-то жить, снимать квартиру. Причем ушла не только я — еще 2 девушки из дизайн-отдела. 

А здесь, в Абастане», с творческими людьми из Армении есть какое-то взаимодействие?

— Да, к нам приезжают самые разные ребята из творческого сообщества Армении — из Еревана, Ванадзора, Гюмри. И в этом году также стали двумя волонтерами музыкант Давид и писатель Коля. И еще американка армянского происхождения. 

Здесь немного отвлекусь и поделюсь личным: знакомство с Давидом и Колей стало для меня большим впечатлением. Молодые армяне из Еревана, интересные и талантливые парни, оба прошли войну в Арцахе осенью 2020 года. Сейчас Коля Степанян пишет об этом книгу — отрывками и наброскамии делится в своем телеграм-канале. Помимо этого, почти каждый вечер он в огромных кастрюлях и сковородках готовит на общей кухне ужины на всю фабричную компанию. Позже, уже после нашей с Лизой экскурсии, в курилке во дворе я расспрошу Колю о его истории подробнее.

— Я в Москве родился, вырос. Окончил университет лингвистический. Желание переехать в Армению у меня, наверное, с 15 лет было — я горел этим. В 21 год прибыл в Ереван — начал здесь преподавать английский. Потом подал документы на гражданство — получил.

Соответственно, сразу меня на учет поставили, я поехал в армию летом 2020 — обязательная служба 2 года. Через 3 месяца началась война — принимал участие в боевых действиях пару недель, потом попал в окружение с моими друзьями из части. Там уже случилась история, о которой я пишу. В целом не только об этом, но это центральная тема — окружение, в котором мы были 70 дней — с 10 октября по 20 декабря. Сел за книгу осенью — сейчас хотел продолжать, но мне кажется, не очень хорошее место я для этого выбрал. Именно для писательства не очень хорошее, но в целом мне нравится опыт. 

Впрочем, большинство армян в Туманяне не писатели и художники, а обычные сельские жители. Да, по документам Туманян с 1995 года имеет статус города, но по масштабам больше похож на село. Инфраструктура представлена Домом культуры, двумя продуктовыми магазинами, медпунктом — и на этом почти все. Плюс Музей спичечных коробков и кафе — их, как и фабрику, запустил фонд «Туманян Фаундейшн».

По данным «Википедии», численность здешнего населения составляет 1600 человек. По словам местных — скорее 700. С прохожими на улицах принято здороваться — среди них много пенсионеров, занятых своими огородами и скотом, много детей и подростков. Люди среднего возраста ездят на работу в Ванадзор либо вовсе покидают город, возвращаясь сюда по выходным как на дачу.

Русские, да и вообще иностранцы, не жили в Туманяне много лет. Вероятно, с тех пор, как остановились местные производства. И вот с прошлого года, с момента, как запустился «Абастан», они стали появляться здесь вновь — арендовать пустующие дома, ходить в продуктовый, устраивать спектакли и сандей-маркеты, выделяться необычным внешним видом. По моим оценкам, приезжих здесь сейчас несколько десятков — летом больше, зимой меньше.

Спрашиваю Лизу Кожурину о том, как у нее и других абастанцев складывались отношения с местными на первых порах.

— Нам, конечно, помогло в некотором смысле, что здесь раньше было производство советское — много людей знают русский. Но в целом, довольно сложным этапом для меня, может быть, и для других резидентов, было встраивание в систему города. Он небольшой совсем, закрытый. И сначала я очень боялась — старалась держаться за наших ребят, хотя пыталась быть ко всем доброжелательной.

Но постепенно привыкли — во многом благодаря Дому культуры. У нас стало много общих ивентов. Нас очень сильно объединил Вардавар — наши ребята в этом участвовали. Я начала, например, играть в нарды с кем-то. Мы рисовали с детьми наброски на улице. Рассказали, кто мы такие, что не шпионы, — постепенно подружились. Наверное, какая-то дистанция есть до сих пор, но по сравнению с тем, что было год назад, это большой скачок. Кто-то из наших сел учить язык — какие-то базовые слова, конструкции. В этом плане хорошо, что местные имеют много времени, чтобы уделять его нам. У «Абастана» появились местные друзья. На вечеринки, выставки мы тоже всех зовем — стабильно приходят человека 4-5 точно. Изначально они включали армянскую музыку, шансон, но со временем мы нашли свою аудиторию здесь.

Один из примеров успешного взаимодействия абастанцев с местными в творчестве — работа художницы Александры Калиничевой. У нее на фабрике тоже своя небольшая мастерская. В ДК она долгое время проводила занятия для детей. Помимо гравюр и живописи, меня отдельным пунктом впечатлил сделанный ею же плакат с армянским алфавитом — один из экземпляров также висит в ДК.

За час нашей экскурсии Лиза успевает показать мне столярную мастерскую, склад рабочих инструментов, музыкальную студию, зал телесных практик, кухню, коворкинг, жилые помещения. Рассказывает о цехе анимации и бытовых проблемах — например, аварийном состоянии крыши здания.

В завершение разговора задаю Лизе банальный вопрос о целях сообщества «Абастана» и творческих планах. 

— Это, конечно, выйти на самоокупаемость, чтобы мы могли продолжать свою деятельность. Но получается, что сам смысл, зачем мы здесь все, это уникальное сочетание разных художников, людей — они адаптировались к этому месту, друг к другу и создают интересные вещи. Еще у нас похожие политические предпочтения, при этом мы, как хорошие друзья, в чем-то соглашаемся друг с другом, в чем-то нет. И это отличное пространство для взаимодействия, диалога. 

В завершение добавлю: помимо фабрики, Туманян интересен потрясающими горными видами и достопримечательностями вокруг. Например, древними армянскими монастырями. Ближайший — Кобайр — до него идти 20 минут. Чуть подальше — монастыри Ардви, Одзун, Санаин, Ахпат. Кроме того, через Туманян пролегают горные хайкинговые маршруты — причем маркированные, чтобы не заблудиться. Ведут они к историческим или природным достопримечательностям, а также окрестным деревням — например, Каринджу или Дсеху. Последняя, кстати, знаменитое место — в стоящем на горном плато селе родился поэт Ованнес Туманян, армянское «наше все», в честь которого и был в 1951 году назван наш городок. 

— Навигация в городе очень хорошая, удобно пользоваться. Понятно, куда идти на хайкинг, где покушать. Я думаю, что пройдет лет 5, и это будет отличный продукт под ключ, где можно провести выходные с друзьями. Заняться рафтингом по реке Дебет. И, мне кажется, это отличный старт для бизнеса, чтобы и в том числе у местных жителей появились рабочие места, чтобы интерес к месту вырос. Здесь не скучно — здесь очень интересно. Можно найти и чем заняться, и компанию хорошую.

Приехать в Туманян можно на маршрутке с Центрального автовокзала Еревана. В пути часа 3, примерно 150 км, выйти надо за 15 км до конечной. Правда, таких рейсов в день ходит всего 2 — в 14:00 и 16:00. И последний нередко отменяют. Билет стоит 1 500 драм. Другой вариант: маршрутка от того же автовокзала до Ванадзора — 2,5 часа, 800 драм. А оттуда заказать такси до Туманяна — 3 000-4 000 тысячи драм. Кроме того, в Армении отлично работает автостоп.

_{Фото: архив «Абастана» и Василия Кондрашова}

• От рисового зерна до огромных стен Еревана — художник и врач Шант Карапетян
• «Во всем хочу найти креатив» — профессиональный фотограф, кандидат наук, преподаватель вальдорфской школы Сурен Манвелян
• «Воображение — мой инструмент взаимодействия с миром» — художница Алена Федорченко о буто, перформансах и политическом спектакле
• Художник Ара Шаумян о творчестве, вдохновении женщинами, эволюции искусства и месте Армении в мировой истории