Шант Карапетян — молодой армянский художник. Делая выбор между медицинским образованием и художественным, он попытался совместить обе деятельности, находя в них сходства и различия.

Шант окончил направление пластической хирургии, но после выбрал искусство и не прогадал, ведь уже сегодня он проводит выставки в Европе.

Мы поговорили с ним в рамках рубрики «Диалог на холсте» о творчестве, высшем образовании и их взаимосвязи. 

Когда и как вы приняли решение стать врачом?

— Не столько важно медицинское образование, сколько то, кем я хочу стать. Я шел туда прицельно  ради конкретной специализации — пластической хирургии, так как она связана с эстетикой. Однако сложилось так, что искусство взяло верх над медициной.

Среди родственников не было никаких художников — я родился и жил в Чарбахе, где все тоже далеки от искусства. Никаких предпосылок становления художником не было, но я знал, что точно буду заниматься творческой деятельностью.

В какой момент искусство взяло верх над медициной? 

— Интересный вопрос. На 6-м курсе, когда я уже почти окончил образвание, у нас было очередное занятие в больнице — задал тогда себе вопрос, хочу ли всю жизнь провести в этих стенах или хочу другого? На  тот момент у меня уже состоялась одна выставка. Когда я сравнил эмоции с этой выставки и те чувства, которые испытал, взяв наконец диплом — десятилетний труд… Контраст эмоций был силен и выбор был сделан. 

А с какого периода вы начали рисовать?

— Со школы — мы рисовали на занятиях, и у меня получалось значительно лучше, чем у сверстников. Для меня это было хобби, но в 17 лет, когда выбирал профессию, я думал над художественным образованием, но выбрал все же медицинский институт. Причины были разные — было другое понимание, восприятие искусства, да и статус врача тоже нельзя игнорировать. Профессия врача позволяет быть уверенным в будущем.

Есть еще другой аспект, повлиявший на мое решение. Мы все умираем и теряем то, что было, — в нашем случае какой был красивый нос я не прооперировал, со смертью человека будет утеряна и эта красота, но картины и искусство в целом живут намного дольше нас. Мы смотрим на картины Айвазовского, слушаем Моцарта… Их давно нет, но они с нами посредством своего творчества.

В одном из фильмов помню сюжет, где героиня бросила в огонь картину со словами «ничто не вечно». Получается, что и искусство не так уж и вечно, как нам кажется?

— Если ты понимаешь, что что-то имеет конец, ты вкладываешь в него больше смысла. Так же и здесь. В большей степени они вечны, но понимание того, что это ценное можно потерять и делает искусство вечным. Можно сжечь, уничтожить материальное, но мысль, идею — нельзя.

В чем сходства и различия медицины и искусства? 

— Изначально жаловался, что они мешали друг другу. Со всеми экзаменами в медицинском сложно было совместить. Одно ты создаешь, другое — знания, теория.

Отличие в том, что в искусстве познание, новые открытия тебе более доступны. В медицине же есть ограничения. Да, развитие есть, медицина меняется, но на это уходят годы — и нет той свободы, что в искусстве. Понятие начальства тоже играет роль. Я не контролирую количество картин, которые пишу: в этом месяце больше, в следующем меньше — я свободен в этом плане. Во время операции не разойдешься с творчеством. Забрав диплом, я нарисовал на нем ангелов и убрал в шкаф.

Вы начали рисовать на спичечных коробках? Почему?

— Начинал я с обычного карандаша и бумаги, потом попробовал цвет и так далее. На спичечных коробках, на рисовом зернышке я учился. Рисовать в таких маленьких масштабах намного сложнее, но зато потом было легче. Это и дало некий толчок. К примеру, мои картины на стенах улиц — необычный стрит-арт, они не нарисованы баллончиками. Я рисовал на стене, как на холсте, — слой за слоем. Это сложнее. Я рисовал их больше для внешней аудитории, чем для армянской.

Первая выставка за границей была проведена в Италии. Как так получилось?

— Почему в моей любимой стране, в моем любимом городе… Я люблю все, что связано с Италией. Для меня это было мечтой.

Некоторые не верили, некоторые смеялись. Но если я поставил цель, я ее достигаю. Я хотел провести первую выставку за границей — я ее провел, несмотря на все сложности. Для меня было важно и для самооценки, и для того, чтобы услышать объективное мнение итальянцев. Для меня было важно мнение человека, который через две улицы может посмотреть картины да Винчи, и он смотрит мои картины, совершенно незнакомого художника. 

После войны 2020 года стали очень востребованы портреты погибших солдат на стенах домов. Рисовали ли вы?

— Я никогда не отвечал на этот вопрос. У меня есть правило — я не рисую нехотя, но причины не хотеть разные. Портреты погибших героев для меня стали проблемой — я сам участник войны и в районе, наверное, не осталось человека, который бы не просил нарисовать этот стрит-арт. Времени он не занимает так много, но дело не только во времени — картины обладают еще и энергией.

Я хочу писать картину, смотреть на нее и получать положительную энергию — не печальную, не негативную. Я рисую только то, что люблю и хочу, поэтому я и на заказ не рисовал. Всегда я предпочитал зарабатывать иным путем — хоть ночными сменами в аптеке, но не заказ.

Вопрос, который я задаю всем художникам. Ваш любимый цвет?

— Я не могу выделить любимый цвет. Есть цвета, которые чаще используются, у меня это синие оттенки. Цвет — это физика, она имеет свою психологию, ассоциации, значение, которые я, конечно же, использую, но любимого как такового нет.

Фото: архив Шанта Карапетяна

Читайте также: