«Стоимость моей картины зависит от того, насколько сильно я ее люблю»

Работы Адама Адамяна видел, скорее всего, каждый, кто ходил по улицам Еревана. Это ассиметричные узнаваемые лица, написанные одной линией, — они с интересом провожают вас взглядом в самых разных уголках города.

Автор не дает им имен, да и вообще каких-либо характеристик — просто люди. Но оставляет право за нами подарить им имена, прочитать их эмоции и мысли. Хотя художник разрешает своим персонажам погулять, часть из них живет в мастерской на холстах.

Он пригласил меня, журналиста COLLAB Media, к себе. Я доезжаю до окраины столицы, выхожу около АЗС на шумном Аштаракском шоссе, нажимаю на кнопку светофора, чтобы его перейти. Не работает — приходится перебегать. Успех. Вдали показывается четырехэтажное здание Latitude Art Space. На въезде меня встречают знакомые рисунки, а затем и сам герой. Поднимаемся — внутри друг за другом расположены лофт-мастерские. Все очень напоминает какой-нибудь берлинский сквот — не припомню подобных мест в Ереване. Здесь живет и работает современное армянское искусство.

Перед интервью в рамках рубрики «Диалог на холсте» Адам предлагает допить оставшуюся со вчера водку, хоть и остается лаконичен после пары рюмок. Судя по взглядам, лица на стенах нас не осуждают.

Сколько твоих лиц уже живет в Ереване? Ты можешь посчитать?

— Где-то 150. Сейчас может больше.

Их можно встретить только здесь или в других городах тоже есть?

— В других городах тоже есть, где я бывал.

Мне показалось, что в Гюмри есть.

— Да-да, есть. В городах Армении встречаются — в Капане, например.

А вне Армении?

— Только в Грузии — в Тбилиси.

Кто они, эти люди, которых ты изображаешь?

— А, вот это очень трудный вопрос. Они просто разные люди без имен. Хочу сделать выставку без названия — там все картины также будут безымянными. Будут типа первый, второй, третий, четвертый.

Я хочу, чтобы каждый понимал мои работы по-своему. Ты даже можешь, например, купить картину, а потом для нее название придумать и на обратной стороне написать.

Классный концепт, я считаю. А сколько времени у тебя уходит примерно на одну работу? Понятно, что они все разных размеров.

— Очень разные. Бывает, что пишу за минуту-две.

Хорошая производительность. А максимум?

— Вот на эту большую картину (прим. ред. — показывает на картину на стене) ушло полгода — что-то не нравилось, приходилось переделывать. А на улицах очень быстро — 15 секунд.

Я хочу, чтобы каждый понимал мои работы по-своему

Ты окончил художественное училище — тебе много это дало? И в чем минус такого академического образования?

— Мне кажется, художественное образование — один сплошной плюс. Минусов нет вообще. Если бы я не учился, очень много чего не смог бы сделать. Если бы анатомию не изучал, не смог бы ассиметричные вещи рисовать и при этом правильно смотреть на них.

Насколько сплоченное комьюнити художников в Ереване? Вы все взаимодействуете или каждый сам по себе?

— Я вообще ни с кем не дружу. У меня в друзьях нет художников.

А совместная выставка была с кем-нибудь?

— Были совместные коллаборации, но не с художниками. Например, мои лица были выгравированы на кольцах. Также есть лампы с изображением моих работ.

У меня в друзьях нет художников

А ты много хейта встречаешь в свой адрес? Например, когда рисуешь на улицах?

— В лицо мне ни разу не говорили, может быть, между собой только.

А наоборот?

— Много хороших отзывов. Может быть, кому-то и не нравятся мои работы, но люди боятся обидеть. Я считаю, что если что-то не нравится, надо говорить прямо. Если бы мне говорили: «Адам, не рисуй здесь», может быть, прислушался и сделал бы в другом месте.

Ты расписывал культурный центр HayArt на проспекте Маштоца. Расскажи подробнее об этом опыте.

— Да, это был не вандализм. Даже краски они купили. Связались со мной, и я сказал, что готов. Гонорара не было — это был творческий проект. На все ушло около недели.

Также моя большая работа есть в Office, но ее скоро закрасят в связи с ремонтом. Но мне не обидно — я знаю, что мои работы не на век. На улицах часто закрашивают быстрее.

Мои работы не на век

Можешь рассказать подробнее о пространстве, где мы сейчас делаем интервью?

— Это арт-резиденция Latitude Art Space. На первом этаже у нас находится галерея. А на втором, третьем, четвертом — студии где-то квадратов по 30-35, и они сдаются под мастерские. Как раз в одном из таких пространств расположился и я.

Сколько стоит аренда в месяц, вдруг тоже захочу себе мастерскую сделать?

—100-120 тысяч драм.

И можно даже жить?

— Да. Есть свои неудобства — кухни нет по сути.

А давно это место открылось?

— Где-то около двух лет назад.

Твои работы покупают в основном в Армении или из других стран тоже?

— В основном покупатели — это люди, которые оказались в Ереване. Но из-за границы приходит очень много комплиментов. Вообще пишут каждый день.

А какая стоимость твоих работ?

— Очень по-разному. Все зависит от того, насколько я люблю эту картину. Это может быть 100 тысяч или 20 (прим. ред. — долларов или драм вопрос остался открытым). И, конечно, важно, чтобы моя картина попала в хорошие руки.

Важно, чтобы моя картина попала в хорошие руки

И последний вопрос — где у Еревана находится душа?

— Ты видел памятник Таманяну? Душа Еревана прямо внутри него.

В общем, Александр Таманян — это тот человек, по проекту которого построен город (прим. ред. — он создал первый генеральный план современного Еревана, который был одобрен в 1924 году). Он не был рассчитан на такое количество людей, которое живет сейчас. Поэтому архитектор опустил голову вниз. Он такой: «Я же вообще не так планировал!» *смеется*.