1795-й год. Тифлис, армянская церковь Святого Геворга. В храм, где молится седовласый старец, врываются персы. «Отрекись от своей веры», — требуют головорезы. 83-летний монах категорически отказывается и падает замертво под ударами иноземных сабель. 

Имя этого мастера любовной лирики носит один из кратеров Меркурия, он творил на древнеармянском, грузинском и предтече азербайджанского языка. О южнокавказском менестреле — ашуге Саят-Нове расскажем в рубрике «Известные армяне». 

Данные о рождении легендарного поэта серьезно разнятся: 1712-й, 1713-й и даже 1722-й годы. По версии первого биографа Саят-Новы, Геворга Ахвердяна, Арутюн (Арутин) Саядян появился на свет в 1712-м в Тифлисе (ныне Тбилиси) в семье выходца из ближневосточного Алеппо. Родителей музыканта звали Карапет и Сара. В молодости отец будущего ашуга совершил паломничество в Иерусалим и получил специальную приставку к имени — «мугдуси/махтеси». Воспитывая маленького Арутина, он пестовал в нем уважение к религии и народным традициям. 

Классического школьного образования поэт так и не получил. Видимо, грамоте он обучался в местной монастырской школе — скорее всего грузинской. Лингвистический анализ работ Саят-Новы показал, что на грузинском языке он писал почти без ошибок. А вот на древнеармянском и предшественнике азербайджанского проблем с орфографией и пунктуацией было на порядок больше.

Семья жила бедно на окраине Тифлиса — в Авлабаре. Карапет отправил сына учиться ткацкому ремеслу. Подросток оказался весьма способным: смастерил для себя станок и смог ткать прямо в комнате. За два года Арутин стал уверенным профессионалом. 

Писать стихи и исполнять их в кругу родных Саят-Нова начал еще в детстве. Сохранились воспоминания самого поэта о том, что в те годы он научился играть на каманче, чонгури и танбуре — местных народных инструментах. Увлечение музыкой закрепил, пока учился ткачеству. Тогда многие местные трубадуры выходили как раз из среды ремесленников.

Каманча

Арутин Саядян решил окончательно бросить профессию и заняться творчеством. В возрасте 19-ти лет он покидает родной дом и отправляется в семилетнее странствие. Где юный менестрель путешествовал, так и осталось загадкой. Однако по возвращении в Тифлис он именует себя уже Саят-Нова, что в переводе с языка хинди означает «царь песнопений» или «владыка музыки».

Новость о появлении загадочного ашуга тут же облетела город. Появились первые поклонники. В то время поющие странники регулярно устраивали состязания — соревновались в поэтической импровизации. Рэп-баттлы ныне имеют тот же посыл. Первый автор начинает и в конце песни адресует сопернику вопрос. Тот подхватывает и, сочиняя текст на ходу, задает тему для нового ответа. Проигрывал трубадур, который не мог найти строки для продолжения баталии.

На одном из таких баттлов талантливого Саят-Нову заметил грузинский царь Ираклий II. Услышав его пение, самодержец щедро наградил менестреля и сделал своим придворным певцом. При дворе мастер любовной лирики прожил больше десяти лет, считаясь любимчиком государя. 

Царь Ираклий II

В те годы Саят-Нова много творит, в том числе, из под его пера выходят едкие сатирические песни. Талантливого менестреля назначают руководителем дворцового ансамбля. Есть сведения, что он даже выполнял дипломатические поручения Ираклия в Османской империи. 

Ашуг был настолько популярен, что немногие придворные могли выдержать конкуренцию с гением-простолюдином. Вельможи начали плести интриги. В 1752-м году Саят-Нову изгнали из дворца первый раз. А спустя еще шесть лет отправили восвояси окончательно. Поэт сильно переживал и лишь недавно ученые разгадали причину столь серьезного расстройства. 

По одной из версий, трубадур влюбился в красавицу Анну Батонишвили — сестру Ираклия II. Чувство это было безответным, что наложило печать тоски на жизнь и творчество поэта. 

Софико Чиаурели в роли царевны Анны, возлюбленной Саят-Новы. Х/ф «Цвет граната», 1968 год, реж. Сергей Параджанов

Саят-Нову не просто отлучили от близости ко дворцу. Ашугу запретили выступать публично, насильственно постригли в монахи и выслали за тридевять земель — в Персию. Лишь через несколько лет опальному экс-трубадуру разрешили вернуться в Грузию, где он продолжил служить в храме в деревне Кахи под духовным именем Степанос. 

И тут судьба посылает опальному поэту новый удар — в 1768-м году умирает его жена Мармар Шахвердян. Вдовец остается один с четырьмя маленькими детьми. Саят-Нове жалуют сан вардапета и отправляют в Ахпатский монастырь в качестве ризничего. 

Он противится навязанному духовному сану и гневно пишет: «С каймою черной нипочем я одеянья не хочу!». Несмотря на строгий запрет, поэт продолжает творить. Есть сведения, что Саят-Нова не раз тайно сбегал из обители, чтобы участвовать в импровизационных состязаниях ашугов в Тифлисе. Армянский католикос даже жаловался царю на неподобающее поведение вардапета, обещая лишить смутьяна сана. Однако Ираклий II заступился за опального творца.

Протестуя, Саят-Нова не гнушался мирской жизни даже в стенах монастыря. По свидетельству грузинского клирика Ионе Хелашвили, в Ахпате «некий монах из армян» пригласил его в келью и на славу угостил яствами и выпивкой. Изрядно поддав, вардапет взял в руки чонгури и начал исполнять песню про «пропащую головушку». А потом признался, что мирская жизнь ему ближе, чем монашество. Саят-Нова так и не бросил свое творчество.

Ахпатский монастырь

В 1795-м году, узнав о приближении к границам Грузии войск персидского шаха Ага-Мехмеда, Саят-Нова, озабоченный судьбой своих детей, спешит в Тифлис. Он успевает отправить их на Северный Кавказ, а сам остается в городе. Отказавшись отречься от веры и ответив напавшим на их родном персидском, священник-менестрель погибает. Через несколько дней после их ухода из Тифлиса Саят-Нову хоронят у северного входа в храм, который стал его последним пристанищем.

В 1914-м году в Тифлисе, на месте гибели поэта, по инициативе классика армянской литературы Ованеса Туманяна, установили могильный камень. С тех пор, каждый год — в мае — жители Кавказа вспоминают Саят-Нову, собираясь на Вардатон — праздник роз.

Памятник на месте гибели Саят-Новы в Тбилиси

Творчество мастера любовной лирики не забыто. К счастью, отправляясь на Северный Кавказ, младший сын поэта Меликсет захватил с собой «Давтар» — знаменитую армянскую тетрадь отца, спустя полвека ее вернул в Тифлис внук ашуга Срапион. А в 40-е годы ХIХ века рукописный «Песенник» Саят-Новы попал в руки Геворга Ахвердяна, который издал в Москве первый сборник поэта на армянском языке. Сохранился и другой рукописный сборник поэта — грузинский. Его хранил внук царя Ираклия II. На первой странице было начертано: «Эти стихи переписал сын Саят-Новы Ованнес в память о своем отце».

Сохранившееся письменное наследие поэта: 34 стиха на грузинском, 68 — на армянском, 115 — на азербайджанском языках. Многие еще не расшифрованы и не опубликованы. Большинство мелодий к песням легендарного ашуга утеряны. Целы не более 30-ти напевов. 

Однако и этого оказалось достаточно, чтобы его работы повлияли на творчество десятков армянских литераторов — от Ованеса Туманяна до Егише Чаренца. На русский язык поэзию Саят-Новы переводили Валерий Брюсов и Арсений Тарковский. В Ереване, Тбилиси и Батуми в честь лирика названы проспекты и улицы. 

Проспект Саят-Новы в Ереване

Читайте также:

• Жертва советской уравниловки. Любовь и боль писателя-реалиста Сергея Довлатова

• Великий утопист Хачатур Абовян. Превратности судьбы спасителя армянского языка

• Несломленный. Культовый мастер мирового кинематографа Сергей Параджанов