«Пока среди местных не так много желающих забиваться». Мастер и владелец студии Артур Барсегян о татуировках в Армении: положение дел, особенности и тенденции

Артур Барсегян — тату-мастер с более чем пятилетним стажем. Два года назад, еще до волн эмиграции, он основал собственную студию в Ереване Underground, в которой сейчас вместе работают местные специалисты и релоканты.

Татуировка в Армению пришла в позднее советское время — их в основном делали в армии, флоте и тюрьмах. Сейчас это уже перестало ассоциироваться с субкультурными наколками. Молодежь набивает надписи, узоры и рисунки, исходя из эстетических соображений.

Мы пообщались с Артуром о нынешнем состоянии сферы, мастерах и аудитории, популярных эскизах и новых трендах, сложной истории татуировки в стране и консервативном к ней отношении.

Расскажи, пожалуйста, немного про себя и студию.

— Я около пяти лет занимаюсь татуировками. Закончил Ереванский государственный университет, факультет философии и психологии. До этого учился в художественной школе на иконописца, и после бакалавриата решил стать тату-мастером. Я пришел к этому не сразу — родители хотели, чтобы я занимался чем-то более приличным — стал юристом или пошел на международные отношения. 

Татуировке тоже надо было учиться. Я трудился на двух работах, накопил денег и занимался у местного мастера. Первую студию открыл дома, потом в разных салонах красоты. И вот мы с партнером организовали тату-студию и барбершоп. 

Татуировка — это та сфера, где ты постоянно стремишься совершенствоваться. Это искусство, как ни крути, но не только. Люди, которые умеют хорошо рисовать, не всегда могут быть хорошими тату-мастерами, и наоборот. Я различаю тату-мастера и тату-артиста. Последний — человек, который бьет по своим эскизам. В Армении это пока не очень развито. 

Как обстоят дела с татуировкой в Армении сейчас? Я думаю, что ты, наверное, знаешь, какие сейчас основные стили в моде, какие традиционные элементы используются?

— Я один из немногих, кто решил продвигать сферу татуировки в Армении. В последние годы она очень быстро развивается, и это связано, в том числе, с релокантами. 

Основные направления сейчас — реализм либо минимализм, причем еще есть различие между женскими и мужскими татуировками. У девушек это, например, знаки бесконечности, надписи или маленькие узоры. У мужчин часто встречаются религиозные темы — Иисус, кресты, хищники вроде львов и тигров. Это все массовые татуировки — мастер может внести какие-то правки, но не более того. В идеале должны быть авторские татуировки — когда клиент приходит за узнаваемым стилем. 

Если вернуться к релокантам, то я за любое сотрудничество — это и обмен опытом, и комьюнити. Сейчас наша студия в более удобном месте, где могут работать сразу четыре мастера, есть тату-магазин и даже школа. На данный момент у нас около 10-15 мастеров, которые периодически со мной сотрудничают.

В школе я делаю упор не на стиль, а на технику. В этом деле главное — не навредить клиенту. А потом уже мастер выбирает, как он дальше работает и на чем специализируется. Одной школы недостаточно, чтобы стать профи. Все банально — самому рисовать и работать над собой, быть мотивированным. Пока среди местных не так много желающих забиваться, а татуировщиков, напротив, достаточно.

Как сейчас работают мастера? 

— Пока в Армении сложно работать с масштабными проектами в реализме, это характерно больше для США, Европы и крупных городов России. Для этого нужно очень много практики, времени и денег. К этому, конечно, тоже не обязательно стремиться — есть мастера международного уровня, которые тоже бьют что-то массовое, типа львов, раз это во всем мире популярно.

В Армении до недавнего времени мастера не делились по стилям — чаще мы видим именно тех, кто специализируется на коммерческой работе. В Ереване сейчас около 50-ти мастеров из России — от трети до половины очень высокого уровня, а значит, начался период сильной конкуренции. Так и должно быть, это здоровое соперничество.

Для себя я выбрал несколько направлений, в которых развиваюсь. Прежде всего, это небольшие татуировки в смешанных стилях. Всего сейчас более 50-ти видов татуировок — не научишься же все делать хорошо. Смотрим на запрос клиента и объединяемся — у меня есть студия, значит, я могу хорошо бить в одном-двух стилях и пригласить ребят, которые будут работать в графике, японской технике и так далее.

Есть ощущение, что не только среди релокантов, но и местных татуировки стали более популярны?

— Такая тенденция есть. В Европе она намного сильнее. В Армении все еще есть консерватизм. У многих остались стереотипы из 90-х и нулевых — в том числе, у мастеров.

Сейчас, когда люди видят, что татуировка может быть искусством, а не символом тюрьмы или армии, то, конечно, отношение меняется. Но все равно на людей с татуировками, особенно на видных местах, могут смотреть косо.

Ты считаешь, что большой поток релокантов индустрии скорее на пользу?

— Конечно, везде есть свои плюсы и минусы. Часто бывает, что приехал мастер с высоким уровнем, но он собирается дальше, например, в Европу. Ему срочно нужны деньги, и он делает демпинг — сеансы по низкой цене. Если это известный человек, то у него и поток клиентов большой, и хорошая реклама. Конкуренция от такого вырастет — нам тоже нужно что-то предложить.

Релоканты обычно предпочитают ходить к своим — наверное, они лучше поймут друг друга и в плане общения, и в плане доверия, так что у меня раньше было больше туристов из России. У нас в студии получилось удачно — здесь работают и русские мастера, и местные.

Несколько раз мне попадался символ Музея истории Армении — древняя схема Солнечной системы, он узнаваемый. Какие еще из такого рода набивают?

— Я очень люблю этот символ и недавно делал. Такие вещи могут быть своего рода туристическими символами. До релокантов я много работал с людьми из Индии, США, Европы. Так как они много путешествуют, то не покупают большие произведения искусства, чтобы повесить дома, а делают его на своем теле. Так что частый запрос — что-то армянское, какой-нибудь узор на память о стране.

И тут выбор большой, я стараюсь делать небольшие эскизы в этническом стиле, в том числе вот эту Солнечную систему. Она очень эстетично смотрится. Еще армянский символ — солнечный крест, аревахач. 

Вдохновение для таких татуировок я черпаю в поездках и истории, так как моя вторая работа — водить туры по Армении. Сейчас это больше как хобби, чтобы самому отвлечься, путешествовать, показать гостям страну.

Часто это пересекается, когда мои туристы приходят ко мне забиваться, а клиенты, наоборот, путешествовать. Так что, если человек хочет крест, я предпочитаю набивать именно армянский — крылатый, покрытый узорами.

Получается, в Армении татуировки это относительно недавнее явление?

— В основном да, кроме езидских татуировок, дек. Я недавно такую делал впервые. Познакомился с туристом из Италии, который изучал историю, и он захотел именно езидскую татуировку, которую я ему сделал как знак гостеприимства. 

Самим езидам я татуировки не делал — у них закрытая община, хотя во время путешествий мы бывали и в их домах, и разговаривали о традициях. У меня был опыт общения с ними еще до того, как я начал бить татуировки. Одно время я работал волонтером в Красном Кресте, и вот тогда очень много с ними контактировал.

Исторически у армян сложные отношения с татуировками — во время Геноцида женщинам, которых брали в рабство и обращали в ислам, оставляли знаки на лице. Недавно ехал с таксистом, он мне рассказал, что у его бабушки была подобная метка — точка между бровей. Вот пирсинг в Армении был — его начали делать, чтобы отгонять духов. Женщины прокалывали крыло носа, мужчины — ухо. 

Однажды пришел мужчина-армянин, который живет в США. Он хотел какой-нибудь армянский узор. Мы выбрали вместе из средневековых, а стоит посмотреть и  другие периоды. Например, я как-то бил урартский эскиз. Можно посмотреть в музее — взять какие-то узоры или изображения оттуда. По сути, это новая этника.

А если была возможность сосредоточиться на каком угодно проекте, чтобы это было?

— В реальности времени на такое, наверное, нет. Буду совершенствоваться в небольших татуировках. Но тут тоже есть, куда идти — это татуировки с личной историей или необычной подачей. 

Что еще из армянского можно делать? Это рисунки букв из средневековых рукописей. Часто они изображаются в виде птиц — будут очень классные татуировки. Правда, насчет точной реконструкции вопросы — в книгах уже приглушенные цвета. Если посмотрите в Матенадаране, там растительные чернила, они со временем выцветают, так что, если клиент захочет что-то яркое, это уже будет рисунок по мотивам.

_{Фото: архив Артура Барсегяна}

Читайте также:

• Каллиграф Рубен Малаян о проблемах доступности армянских шрифтов и грамотности их составления