Ровно год назад ереванская сцена пополнилась ярким трио KUTMAN из Санкт-Петербурга — Александра Кутман, Петр Разумовский и Михаил Захаров. Мощные синты и басы в сочетании с живыми барабанами и экспрессивным вокалом буквально захватывают тебя и держат до последних звуков сета.

Саша Кутман меняла города, группы и фамилии, но всегда оставалась иконой стиля независимой сцены. В ее биографии участие в Pussy Riot, запись совместных треков с Le Tigre для сериала «Карточный домик», Ричардом Хеллом, Марком Рибо, выступление с Yeah Yeah Yeahs, многочисленные гастроли и альбомы.

В рамках рубрики «Прослушка» мы поговорили с ней о новых реалиях, нью-йоркских поворотах судьбы и о том, почему она не вышла замуж за продюсера Beyonce.

Саша, привет, как поживает группа KUTMAN в Ереване?

— Это очень интересный опыт, много лет занимаешься одной группой, потом другой, а в 33 все начинаешь заново. Мало того, что самой группе не так много лет, так с переездом все как-будто с нуля — никто тебя не знает, ты никого не знаешь, непонятно куда бежать, где выступать, где не выступать. Такое тоже бывает, что люди подходят и говорят, там лучше не выступай. И рассказывают какие-нибудь страшные истории. Ты всегда должен быть очень экспертным, сдать экзамен по знакомству с новым городом, с новыми людьми. Но у нас вроде хорошо получается, отлично прошел последний концерт в этом прекрасном месте (прим. ред. — мы записываем интервью в Arhvestanots by DOOR). 

Чувствуешь ли локальность сцены?

— Да, чувствую. Первое время складывалось впечатление, что публике нужны каверы. Потом, когда мы попробовали выступать с авторскими песнями, это так тепло приняли, что подумали, а может мы ошибались? 

Может быть все кавер-группы ошибаются?

— Да, получается, что так. Просто нужно пробовать, делать авторское, и все будет хорошо.

Вот была Саша Клокова из группы The Jack Wood, а потом стала Саша Кутман. А потом появилась группа KUTMAN, правильная хронология?

— На самом деле жила была Эмма Кутман. Родился у нее Самуил Вольф, а потом дочерью Тамары Самуиловны была я.

У меня были разные фамилии. Особенно когда появился ребенок, ты начинаешь задумываться о том, что такое фамилия. Очень остро, ты это прямо ощущаешь. Какое отношение он имеет к той или иной семье? И будет ли он продолжать эту фамилию? Зачем мне это нужно? Тем более у меня мальчик. Так получилось, что практически одновременно я стала разбираться в своих корнях. Моя старшая сестра взяла фамилию нашего дедушки, а я прабабушки. 

Вернемся к творчеству. «Туман» — последний сингл вышел, наверное, уже больше года назад. Планируете ли вы выпускать в Ереване что-нибудь?

— Мы выпустили первую часть сборника ремиксов, сейчас готовится к выходу вторая. Надеюсь, что туда получится подтянуть армянских диджеев, которые захотят поучаствовать.

Ремиксы на весь ваш предыдущий материал?

— Ну да, его не так много.

Сколько?

— Мы сыграли 10 песен на последнем выступлении, но четыре из них были абсолютно новые, еще не записаны. Скоро планируем выпустить полноформатный альбом. К счастью, материал накапливается, потому что был период, когда было невозможно ничего писать. Настолько переезд, смена обстановки и события в мире иногда подавляют, что ты не можешь понять, зачем вообще это все. Мы в какой-то момент очень долго не приступали.

Петр (прим. ред. — Разумовский, композитор и клавишник KUTMAN) постоянно находится в процессе написания разной музыки. Но намного сложнее, даже когда музыки много, собраться с барабанщиком и со мной. Написать песню вообще очень сложно. Я начала придумывать истории о том, что меня не посещает муза, у меня нет вдохновения. Потом оказывается, что мне надо просто усадить себя и за 15 минут я напишу песню. 

Все тексты твои?

— Да, конечно.

А музыка?

— Музыку пишут ребята. Но мелодические партии вокала я тоже создаю сама — не даю за себя придумывать.

С началом войны не все музыканты находят в себе силы выходить на сцену. Как у тебя с этим?

— Я могу выступать в любых состояниях и любом настроении. Что бы ни происходило, если надо, мы выходим на сцену. Другое дело, что общий вайб происходящего, безусловно, не вдохновляет. 

Когда мы создали проект, моя цель была интегрировать его не на привычные для нас площадки — рок-сцену, бары и так далее, а попасть внутрь рейверских тусовок. Я люблю рейвы, но мне всегда там не хватало какого-то аттракциона. Если бы зазвучал живой сет с вокалом, перфомансом, мне кажется это имело бы намного больший эффект, чем просто диджей-сет.

Но, учитывая, что начало происходить в стране, было вообще непонятно, почему люди идут на какие-то рейвы и пытаются танцевать. Потом для себя я это интерпретировала так, что люди отчаянно пытаются сбежать от реальности, доказывая себе — я все еще жив, значит, буду танцевать.

К сожалению, в Петербурге появилась тенденция, что некоторые немного перестарались с доказыванием себе, что они живы, и все чаще люди стали умирать (прим. ред. — от различных веществ). Cтало как-то очень мрачно и тревожно. В России я просто уже не нашла цели, куда двигаться дальше, учитывая, как легко и просто людей затыкают, закрывают. Также просто закрывают и места. 

Перенесемся на 10 лет назад. Как началось сотрудничество с арт-группировкой Pussy Riot?

— История рассказана уже очень много раз. Не только в интервью, чаще в частных разговорах с людьми, которые никак не могут сопоставить меня и Pussy Riot. Мы прекрасно знаем, что в какой-то момент, когда девчонок все-таки посадили, один известный нам мужчина (прим. ред. — продюсер Александр Чепарухин) добился того, чтобы Пол Маккартни выступил в поддержку и защиту Pussy Riot. Это очень классный ход, учитывая, что Путин большой его поклонник. И вся музыкальная общественность начинает думать, если Пол Маккартни заступается за этих дам, значит, они музыканты, панк-группа, которая выступила там, где было нельзя. Cколько с ними ездила позже, я понимала, что многие люди вообще не знают, что Pussy Riot никогда не были музыкальной группой.

Да, это очень хорошо распространялось, особенно в западных СМИ. Панк-группа.

— Да, панк-группа, потому что все были уверены, вся мировая музыкальная общественность, что это музыканты. Поэтому, когда они вышли на свободу, получили колоссальное количество сообщений о сотрудничестве. Им предложили написать песню вместе с группой Le Tigre для сериала «Карточный домик». Но девчонки не умели писать песни и нашли меня со словами — ты единственная такая. 

Как тебя нашли?

— Просто написали в Facebook. Все в моем окружении стали уговаривать меня не связываться, но я была в полном восторге от этого предложения. Мне очень быстро наскучивает делать одно и то же — The Jack Wood тогда уже делали одно и то же, на мой взгляд. Меня очень вдохновила идея того, что это «Карточный домик».

Я хотела заявить от имени группы, чтобы это был совместный трек Le Tigre и The Jack Wood, поэтому отказаться от такого предложения я не могла. Ребята из The Jack Wood даже ставили мне ультиматум — либо мы, либо Pussy Riot. И, конечно, все угрожали мне тем, что я тоже буду сидеть. Я сказала, ничего страшного, посижу два года и тоже буду популярна. Потому что мне было 24, и я была абсолютно отбитая. Я согласилась. За час-полтора на студии записала песню, что очень восхитило Петю Верзилова — он не знал, что можно работать так быстро и легко. В итоге, трек оказался в сериале.

Мы договорились, что группа The Jack Wood будет указана в титрах, но в сериал попали только Pussy Riot, которые открывали рот под мой голос. P. Diddy тогда написал у себя в Instagram, что классная песня вышла у Pussy Riot, хороший голос. Мне было приятно, но никто обо мне тогда так и не узнал.

Что было дальше? Ты оказалась в Нью-Йорке.

— Так как нас нигде не указали, я сказала Pussy Riot, что не буду больше с ними работать, раз они меня обманули. Но через пару месяцев они позвонили и сказали, мы знаем, что ты не хочешь больше работать с нами, но теперь нам предлагают полететь в Нью-Йорк и там записать песню. И я такая… я не могу отказаться от Нью-Йорка. 

В Нью-Йорке ты работала и тусила с суперлегендами в диапазоне от Марка Рибо до Ричарда Хэлла. Какие моменты тебе запомнились больше всего?

— Когда ты, в принципе, оказываешься в Нью-Йорке, это уже долгожданный момент, город, в который я хотела попасть с самого детства. Яркие впечатления и очень крутые ощущения, потому что я крайне комфортно себя почувствовала. Мы были уверены, что едем записать одну песню. В итоге за 10 дней я побывала на всевозможных студиях, написала и записала четыре или пять песен.

В центре Саша Кутман и Ник Зиннер (Yeah Yeah Yeahs)

А какую-нибудь одну историю можешь рассказать?

— Историй было много. Самая кульминация была… это когда сначала мы встречаем гитариста Yeah Yeah Yeahs в офисе Vice Media, и он приглашает меня выступить на дне рождения журнала Vice. У меня был восторг от происходящего, и я решила на все говорить «да!». Затем агент Pussy Riot сообщает мне: «Ты говорила, что очень любишь Ричарда Хэлла, так вот я с ним связалась, и он зовет вас в гости». Я начинаю плакать, не могу уснуть всю ночь, а на следующий день мы приезжаем к нему.

Ну и как он?

— Он офигенен. Я очень боялась с ним знакомиться, потому что боялась разочароваться. Знала, что мы едем в центр Нью-Йорка и что там очень дорогие квартиры. Думала, мы приедем, а там такой зажравшийся мужик в какой-нибудь шелковой рубахе, и у него молодая жена разносит какие-нибудь креветки. А в итоге нас встречает такой вонючий, грязный мужик, который постоянно чешется. У него дома на кухне ванна, почти нет места, все в книгах и жена-библиотекарь. У нее Ричард просит разрешения поехать с нами на студию.

Он постоянно цитировал себя из своих же книг, а я человек, который прочитал все его произведения. Сказала ему об этом — он был очень польщен, подарил мне много книг, пластинку и подписал постер. Мы поехали на студию, там был момент, наверное, самый интересный, когда мы записывали песню I Can’t Breathe — я уговорила Ричарда Хелла прочитать последние слова трагически погибшего Эрика Гарнера, которому была посвящена композиция. Он очень долго сомневался, возьмет ли на себя такую ответственность, но справился прекрасно.

И вот знаешь, когда я допела, отошла, а он подошел к микрофону и стал произносить последние слова Эрика Гарнера, я просто села на пол и заплакала, потому что поняла, что ни хрена себе — я записываю трек с Ричардом Хэллом. Я могу выйти из этой студии, лечь в гроб и больше вообще ничего не делать.

Кстати, что случилось с группой Jack Wood в итоге? После того как тебе сказали выбирай?

— Группа Jack Wood потом получила немало плюсов и преференций от того, что я согласилась сотрудничать с Pussy Riot. В последующие поездки я стала говорить: «А давайте возьмем моих ребят с нами», — потому что я не могла радоваться каким-то крутым штукам в Нью-Йорке, зная, что они остались в Москве. В какой-то момент понимала, что могу остаться в США, мне это предлагали, но была такой наивной и глупой — мне казалось, что должна вернуться, чтобы потом забрать ребят. К сожалению, я тогда не осталась.

Позже выяснилось, что не все они были честны внутри коллектива, в том числе финансово. Когда группа Jack Wood создавалась, нас было трое, и для меня было важно, чтобы все получали поровну, неважно кто сколько делает. Если уж задуматься, то я могла бы выкатить невероятные проценты за то, что всех вытягиваю. По итогу, это сломало отношения внутри группы. Более того, я хотела продолжать экспериментировать — мне очень наскучил гаражный блюз-рок, в песнях у нас было всего две тональности. Я предлагала: «Давайте здесь сделаем прямую бочку, получится танцевальный трек, а здесь я зачитаю рэп». Мне отвечали: «Саша, перестань, ты перетусила на московских рейвах, ты надоела, какого фига».

Мы выпустили Confession — такой альбом-компромисс, где есть электронный уклон, к которому я стремилась, но он недостаточен, на мой взгляд. Мы попытались его презентовать и показать фанатам, которые знали нас по стилически другим альбомам. Однажды ко мне подошли и сказали: «Знаешь, мы думали, что вы Led Zeppelin, а вы U2». Это было худшим оскорблением для меня. 

В общем, ни поклонники группы, ни музыканты не восприняли мои идеи, которые я сейчас воплощаю с Петром и Мишей в KUTMAN, чему очень рада.

А чем закончилось сотрудничество с Pussy Riot, собственно?

— Тем, что я «слишком сексуальна на сцене».

Тебе комфортнее выступать на небольших площадках или на огромных open-air?

— Вообще пофиг. У меня было много проверочных ситуаций, которые я на отличненько проходила, что сделала меня самоуверенной на сцене. В жизни я далеко не самоуверенная. Я рада тому опыту, который был с Pussy Riot.

В Нью-Йорке было много случаев, когда тебя вообще не знают, с тобой не собирались работать и дают 15 минут, чтобы записать трек. Ты записываешь с ощущением того, что сейчас упадешь в обморок от волнения, потому что даже не знаешь, что именно будешь петь. Придумываешь буквально на ходу, а потом к тебе подходит Ленни Кей, гитарист Патти Смит, и говорит: «Передай своей маме спасибо, что она тебя родила». 

Сейчас точно уже не растеряюсь и не испугаюсь — очень быстро и хорошо работаю, я это знаю.

Также и на сцене — одно дело когда ты долго играешь в группе, где всего три человека, а другое, когда ты выступаешь с Pussy Riot, где Надя с Машей (прим. ред. — Надежда Толоконникова и Мария Алехина), которые сразу тебе прямо говорят: «Я не танцую и не пою, быстренько придумай что-нибудь, поставь шоу, где мы будем танцевать и петь, и это будет выглядеть круто». Приходилось выкручиваться. В половине шоу меня не было на сцене, так как я по сути его режиссировала и смотрела из зала, чтобы все было хорошо. Я не хотела перетягивать одеяло на себя, так как Надя из-за этого часто переживала.

Но потом нас привозят на фестиваль в Техасе, где весь Хьюстон пришел посмотреть — открытая площадка, тысячи людей, гигантская сцена. И мы понимаем, что наше шоу, которое мы поставили в маленьком клубе в Нюрнберге не будет смотреться. Я поняла, что здесь больше ничего не остается, как всю программу мне что-то делать на сцене. Я ползала, читала рэп, занимая собой все огромное пространство сцены.

Какая была реакция?

— Была такая потрясающая реакция, что продюсер Beyonce позвал меня замуж.  Мы очень хорошо общались, мне просто не понравился его подход. Если бы он мне предложил переспать, может быть, я бы и согласилась, но он мог бы сделать  это по-другому. Он просто решил за меня, всем сказал, что вы уезжаете, а я беру ее с собой. Я сказала, что я не вещь. Вот, поэтому я сейчас здесь *смеется*.

Ну ведь небольшой нервяк до сих пор присутствует, даже когда выходишь на небольшие площадки?

— Да, всегда очень сильно волнуюсь и очень сильно не хочу: «Нет, пожалуйста, я хочу домой под одеяло смотреть документальные фильмы. Я не хочу выступать». Но как только ты выходишь и начинаешь петь, все это проходит.

Можно ли выпивать перед выступлением?

— Нужно. Немного. Пару рюмочек водочки с яблочком.

Мы живем в темное время, когда ежедневно гибнут десятки невинных людей. Как думаешь, сможет ли наша родина выйти из этого страшного сна, опомниться, одуматься и связываешь ли ты себя с Россией в будущем?

— Моя мама парикмахер, а папа водитель такси. Но мама много делала для того, чтобы я с самого раннего детства много путешествовала и понимала, что мир очень большой и разный. Она меня готовила к тому, что вылетая из гнезда, я не останусь в Томске, а обязательно полечу дальше. И я очень быстро поняла, что меня в моей стране очень много чего не устраивает. Более того, вызывает абсолютное негодование и возмущение. Поэтому уехать из России я хотела крайне давно.

Меня постоянно держал один фактор — люди, которые меня там окружали. Это могли быть личные отношения, отношения внутри группы. У всех были свои проблемы, страхи. Чем я становилась старше, тем больше боялась начинать что-то менять, думала, что не справлюсь финансово. Война стала мне часто сниться за пару месяцев до ее начала. Это единственное, чего я боялась всю свою жизнь. У меня появился ребенок, а это превращает тебя в намного более боящегося человека. Ты начинаешь опасаться еще очень многих вещей.

Но, с другой стороны, это очень жесткий пинок под зад всем, кто ночами сидел у меня на кухне и говорил, что надо валить. Когда началась война, наша квартира превратилась в штаб-квартиру музыкантов, которые начинают придумывать планы, как мы поедем, как другие поедут, кто куда поедет. Из Петербурга отправился корабль творческих беженцев. 

Еще до войны, когда я много путешествовала и общалась с иностранцами, все они как один говорили: «Если вы так чем-то недовольны, почему вы не выходите на улицы?». Им очень сложно было объяснить, что это совершенно бесполезно, это ничего не изменит. Я всегда говорила, единственное, что может что-то поменять, если все несогласные встанут и просто покинут эту ебаную вечеринку. Вот это будет поступок, который показывает, что мы не хотим здесь больше быть, мы не согласны с тем, что происходит. Когда это стало происходить, я просто сидела и думала, что говорила об этом когда-то очень давно. Но я считаю, что недостаточно людей уехало. Я верю в то, что уедет еще больше — они должны уезжать.

Пожелания людям Земли.

— Я желаю людям Земли помнить о том, что они здесь не самые главные. Помнить о том, что об этой планете нужно заботиться, потому что вряд ли мы все переедем жить на Луну. Хотелось бы, чтобы все войны прекратились и люди не боялись продолжать себя, не боялись рожать других людей. Чтобы эта Земля становилась здоровее, лучше, и не боялась того, что она переполнится. А ведь многие сейчас говорят, что если прекратятся все войны, то будет слишком много людей. Но нужно думать не о том, что планету перенаселят, а о том, что сделать с ней, чтобы люди могли на ней жить.

Пока что мы убиваем не только друг друга, но и место, в котором живем. Это абсолютно бессмысленно. В этом есть человеческая сущность — человек так или иначе стремится к саморазрушению и разрушению всего, что его окружает. Поэтому хотелось бы пожелать людям Земли стремиться к созиданию и саморазвитию.

Фото: архив Александры Кутман

Читайте также:

• «Луна сменяет солнце, восток меняет запад». Пророчества в мире индастриала: дуэт Marzahn из Берлина впервые выступил в Ереване
• Поддержка от солиста System of a Down и подарок от гитариста Queen. Nemra — творческий путь армянской рок-группы с нотами национальных мотивов
• «От фанка и джаза до рока и метала» — группа Tabule
• «Мы не думаем, что спасем мир» — нойз-рок группа «Davachanner»
• «Верим, что создаем сильную в духовном смысле музыку» — группа VANAKAN
• «Если бы музыка была вне политики, я бы вообще не стал этим заниматься» — общественный деятель и рэпер Давид NAY374 Агаджанян
• Группа «Спасибо» о прошедшем туре, дуэте Jesss, планах на будущее и собаках
• «С 15 лет постоянно был на гастролях, играл во множестве групп» — трубач Олег Ларионов о музыке, кинопоказах и грибах
• Участник Flat, LSD и автор музыкального подкаста Арег Арагил: прошлое, настоящее и будущее ереванской андеграунд-сцены
• Барабанщик Anacondaz и Noize MC Евгений Стадниченко о гастролях, алкоголе и запрете на въезд в Россию
• «Музыка для нас образ жизни» — армянская регги-ска группа Puzzlny