«С 15 лет постоянно был на гастролях, играл во множестве групп» — трубач Олег Ларионов о музыке, кинопоказах и грибах

Мы продолжаем музыкальную рубрику «Прослушка», в рамках которой пообщались с Олегом Ларионовым — трубачом «Skaльпель», Jah Division, The Party! и других коллективов, создателем бренда грибов «Вешалки» и соорганизатором кинопоказов Riot Films Yerevan.

Диалог о переменах в жизни музыканта, находящегося уже 17,5 лет на сцене.

Мне интересен твой музыкальный быт и то, как он изменился. Расскажи, как проходил твой день в Москве и как здесь — в Ереване?

— На момент отъезда я играл в группах «Skaльпель», Jah Division, The Party!, «Карл Хламкин & ДЗО», группа «ОLЕГ», выступал несколько концертов, не на постоянке с «МультFильмами» и Дельфином, записывался с разными коллективами — от I am waiting for you last summer до «Спасибо» (читайте интервью по ссылке).

В Москве были уже устоявшиеся коллективы, их было 4 до отъезда. Последний, куда меня позвали, «Skaльпель» — я должен был записать альбом, в итоге записал его в Ереване на студии Tuf Records. Спасибо парням-звукорежиссерам.

Здесь я играю гораздо меньше. Мы сейчас сотрудничаем с хип-хоп-исполнителем NAY 374 (читайте интервью по ссылке). С ним играем лайвы. В любом случае моя жизнь стала размереннее, может, уже пора не бегать так, потому что все-таки 17,5 лет на сцене — с 15 лет постоянно был на гастролях, играл во множестве групп.

В Ереване мне нравится ходить на концерты других исполнителей, потому что появилась такая возможность: раньше постоянно были накладки. Не получалось зачастую попадать на интересные концерты, потому что сам играл свои.

Как изменилась? Все стало размереннее, я понимаю, что на фоне жутких событий, войны, странно говорить, что живется хорошо, но в Ереване мне действительно хорошо. Наверно, Ереван помогает справляться с общим фоном. 

Мы переехали из одной столицы в другую, но меньших размеров. Думаешь ли ты, что это связано с масштабами? Меньше размеры, меньше беготни, нам стало спокойнее, смогли выдохнуть. 

— В Москве очень много спокойных мест: Лосиный остров, Битцевский парк, Измайловский парк, малоэтажная застройка, Троице-Лыково. Можно размеренно погулять, остаться наедине с собой. В Ереване — Шенгавит — ван лав, а если брать Кентрон, то людей даже больше, чем примерно везде.

Со сменой деятельности не могу не спросить про Riot Films Yerevan — как проходил процесс организации показов, знакомств с владельцами площадок?

— На самом деле, Лера, моя жена, в Москве с командой делала кинофестиваль документалок про панк и смежные культуры. Он был успешный, не огромных размеров, но хороший DIY-фестиваль. И какие-то фильмы остались не показаны, какие-то они решили еще раз представить публике. 

Здесь я уже приписался к Лере, и мы все стали делать вместе. Решили, что дело должно продолжаться, и это должен быть благотворительный проект. У нас всегда свободный вход, но есть донат-бокс — люди оставляют деньги, и иногда это ощутимая помощь. Мы передаем их в «ЭТОС». 

Было уже 10 показов, сейчас сделаем небольшой перерыв, но, может, будем проводить на открытых площадках — во дворе TUF. Посмотрим.

Знакомиться с владельцами площадок было легко и просто, честно говоря, даже не помню, как это происходило, — все очень отзывчивы, готовы к движухе, помощи и созданию хороших условий как для организаторов, так и для публики.

Расскажи про свой новый бренд «Вешалки».

— Еще в Москве я иногда солил грибы, потому что мы любим красиво выпить и хорошо закусить. Здесь не нашел ничего подобного ни в рюмочных, ни в магазинах. Решил сделать бренд соленых вешенок под названием «Вешалки» — он антивоенный.

Участвовали в маркетах, сотрудничали с Armenian Food Bank, участвовали в их благотворительных мероприятиях. Всем стараемся помочь по мере возможностей — время такое.

Ты участвовал в ярмарке, которую организовывал TUF. Поделись впечатлениями. 

— Было замечательно, мне больше всех понравилось. Хоть маркет был локальный, но команда бара создала комфортные условия. Приятно, что люди подходили, покупали.

Была девушка на Ket Market — купила банку, на следующий день приходит и говорит: «Можно, пожалуйста, 3 банки, а то мы съели за 5 минут, и ничего не осталось». Всегда очень приятно. Для меня это новый опыт, давно хотел заняться чем-то таким крафтовым, наконец-то руки дошли. Опять же, спасибо Еревану. Возможно, смена обстановки благоприятно способствует тому, чтобы попробовать себя в новом деле. 

Планируешь что-то еще делать помимо грибов?

— Да, 22 июля будет маркет в TUF — он посвящен группе «Король и шут». Там я буду помимо вешенок продавать спешл, острый соус, который будет называться «Соус колдуна». Приходите, друзья!

Где ты любишь слушать других музыкантов, на каких площадках?

— Давай разобьем площадки на классику и андеграунд.

Классические залы все мне нравятся, и Арама Хачатуряна, и Арно Бабаджаняна, малый зал филармонии, и камерный зал им. Комитаса — по архитектуре он больше всего нравится. Также зал Дома Союза Архитекторов.

Из андеграунда — TUF, Stop Club, The Venue, в «МИРе» акустические концерты проходят.

Сейчас новое место открылось tonelab, но я туда еще не дошел — говорят, хороший звук.

Кстати, очень советую сгонять. 

— Основные площадки назвал. Еще в парке Джрвеж интересная площадка. 

Джрвеж классный, я там был, мне очень понравилось. 

— Там сейчас будет серия концертов, может быть, схожу на какой-нибудь. Будут разные привозы, Anacondaz в том числе (читайте интервью с их барабанщиком по ссылке).

Еще клуб Platform не назвал, там были отличные концерты большие. На Борисе Гребенщикове последний раз был —  это было мощно, учитывая, что это был второй день в Ереване.

Не могу не спросить — тебе нравится «Аквариум»?

— Я скорее шел увидеть Бориса Гребенщикова живьем — посмотреть на легенду. Не скажу, что я фанат «Аквариума», некоторые песни знаю, естественно, прекрасные тексты у Бориса Борисыча. И он сам личность очень яркая. Была у него замечательная передача «Аэростат». Нужно было живьем увидеть. 

Я не большой фанат, но считаю, что «Поколение дворников и сторожей» — одна из лучших песен, написанных за все время на русском языке. 

— Ты был на концерте?

Нет, к сожалению. Сейчас понимаю, что мне нужно догонять: у него есть альбом на английском языке. И он не останавливается, что-то делает — мне очень важно находиться рядом. 

— Все, что он пел, на русском, кстати.

Не могу не спросить про ска-панк.

— Куда же без него. 

У меня вопрос максимально простого парня, который только слушал группу Madness.

— Если слушал группу Madness, уже парень непростой. 

Madness я обожаю, но в ска я профан, мне интересны причины любви. 

— Слушай, нет никакой любви. *смеется*

Вырос на этой музыке, играл много лет подряд, конечно, я ее люблю, иногда сейчас могу послушать. Много есть классных команд — кстати, очень много в Японии замечательных групп. Рекомендую ознакомиться дорогим читателям с Kemuri, Tokyo Ska Paradise Orchestra.

Как я к этому пришел? Когда мне было 10 лет, мне попался сборник «Китайский летчик Джао Да» — он есть до сих пор, книга у меня эта где-то еще валяется. Там было много чудесных групп, в некоторых я впоследствии играл спустя лет 10: Jah Division — это регги. Да, меня зацепило. Потом мне попался альбом «Дачники» группы «Ленинград», еще тот, который был в подвалах, в андеграунде. Сейчас, к сожалению, просто жалко смотреть на них.

И как-то все закрутилось. Потом понял, что хочу играть на духовых, пошел в музыкалку на тубу, позже взял трубу в руки. В 15 лет я вышел на сцену с трубой, там и остался — 17 с половиной лет. 

Детская мечта осуществилась? Про группы, которые ты слушал в детстве.

— Таких групп было 5. Она не просто осуществилась, честно говоря, я всегда думал, как мне так повезло. Должна быть какая-то расплата за это все, и все время ждал подвоха. Вот, видимо, дождался. Но, с другой стороны, я же не делал ничего плохого, просто играл, почему должна быть какая-то расплата?

Могу похвастаться своим уровнем организации. Духовики обычно считаются разгильдяями, бухают, пропускают репетиции. Я всегда ходил на репы очень четко, никогда не опаздывал, даже если выпивал. И сначала в одну группу позвали, потом во вторую, в три, в четыре. У нас еще конкуренция маленькая: гитаристов, басистов, барабанщиков много, хотя хороших мало, а нас всего в Москве порядка 7 человек, если брать андеграундных — не джазовых, не эстраду, не классику. Потому что отличия есть.

Какие?

— Классическим трубачам сложнее быть на сцене, где гитара с перегрузом, все очень громко. Самому надо играть громче — от этого устаешь быстрее.

В былые времена тебе еще может прилететь микрофон в зубы: пьяный чел ударяет ногой по нему, потому что низкая сцена, либо кто-то залез на нее. Микрофон летит в трубу, труба летит в зубы — все. Собственно, если вовремя не увернуться — я такой скил прокачал — то можно запросто завершить досрочно свою карьеру. Ситуации были разные, когда сцена и зал в крови были. 

Что это было?

— Дикий слэм, ска-панк, все рубились. Разная фигня была.

Вот еще история: на одном фестивале я играл с тремя группами подряд. Сделал вот три футболки и переодевался после каждого выступления.

Это круто, что ты играешь на трубе музыку, под которую все слэмятся — свой среди чужих, чужой среди своих. 

— Слушай, у нас не такая большая сцена — в Москве наберется команд 15 действующих. В Америке это реально большая сцена, все подписаны на лейблы, у всех туры.

У нас такого не было и нет. Хотя был подъем в нулевых, когда были полные залы — не самые маленькие, но, конечно, такого уровня не достигали. Что будет дальше, непонятно. 

Назови тех, кто оказал на тебя влияние как на музыканта? Границ никаких. 

— Не буду перечислять группы, которые я слушал, потом в них играл. 

Это вообще ты счастливчик. 

— Да, Mad Сaddies и трубач Кит Дуглас, те же Kemuri, Streetlight Manifesto. Если мы берем группы с духовыми, Sekta Core крутая была. Из ска-кора — A Billion Ernies, The Flaming Tsunamies.

Из российских не знаю, никто, наверное, не оказал. Вот ранний «Ленинград», брасс-коллектив «Пакава Ить» — в 2004 я начал их слушать, ходил на концерты, бывший трубач «Ленинграда» там играл, Саша Привалов. Он был наставником для меня. Сейчас уже не играет.

Были крутые менторы? Или самоучка?

— Я учился в музыкалке на тубе, там был замечательный преподаватель Леонид Леонидович. Учился неплохо, и чуть-чуть не доучился. Леонид Леонидович грустил, когда я уходил. 

Почему ушел? 

— Гастроли уже начались. И я школу экстерном заканчивал, потому что уже были поездки. Я играл в группах, которые были известны среди школоты, ходил задрав нос.

Конечно, я это особо не показывал, но внутри было ощущение, что жизнь удалась. Буквально через полгода-год мозг окончательно закрепился, встал на место, понял: чтобы жизнь удалась, придется еще всю жизнь ее поддерживать, куда-то стремиться, что-то делать. Но время было хорошее: 10-11 класс школы. Приходишь, тебе: «А можешь расписаться?».

В школе все завидовали?

— Я не думаю, что завидовали. Скорее радовались, мы все общались. Это был экстернат, мы ходили 3 раза в неделю, по 3 часа были занятия. Пили тоже там, конечно.

Мы с тобой говорили о том, как релоканты влияют на местную сцену, культуру, твое мнение — это польза или вред?

— Скорее, польза. Они сильно не влияют: как группы были, так они и остаются, просто появились дополнительные фестивали, где играют и армянские группы, и релокантские.

Релокантские группы тоже бывают армянские, нельзя сказать, что они из России. Они образовались здесь. Мои друзья, Davachanner, что значит «предатели» — сформировались в Армении, так что, можно сказать, группа армянская, просто состоящая из релокантов. Хотя это, конечно, тема для дискуссии.

А что касается культуры — появились коллабы, открылись площадки, где играют в том числе армянские группы. Я не думаю, что влияние сильное, просто появились дополнительные опции. 

Нам с тобой нравится Ереван, мы здесь нашли себя. С прошлым героем мы развивали тему о том, что армяне понимают, что для ребят, включая нас, которые приехали, Ереван — перевалочный пункт. И я тогда ощутил всю грусть, когда тебе говорит это человек, который живет здесь и все видит. Какое будущее у местной сцены, учитывая, что мы сейчас находимся в ней, какие твои прогнозы? 

— Ереванская сцена как была, так и будет. Слышал такое мнение, что Ереван стал тесноват, хочется куда-то дальше. Кто-то изначально здесь делает документы, чтобы дальше двинуть в Европу. Но я думаю, многие останутся, по крайней мере, пока в России ситуация не поменяется кардинально. А поменяется ли она в лучшую сторону?

Поэтому я считаю, что в перспективе нескольких лет те, кто здесь обустроились, будут продолжать жить, творить, взаимодействовать с другими местными музыкантами, группами.

Учитывая, что ты сейчас стал больше слушателем, будешь ли ты творить здесь как музыкант с таким богатым опытом?

— Да, почему бы нет. Я никогда в первую очередь не думал о деньгах, мне важно было, чтобы все было в кайф. Но в какой-то момент появилось слишком много обязательств, большое количество концертов, но я стал понимать, что пропадает ощущение гармонии с собой.

Здесь же я могу спокойно выдохнуть, оглядеться по сторонам и найти себе варианты, освежить свои эмоции и двигаться в направлении, которое подсказывает сердце.

_{Фото: личный архив Олега Ларионова}

Читайте также:

• Участник Flat, LSD и автор музыкального подкаста Арег Арагил: прошлое, настоящее и будущее ереванской андеграунд-сцены
• Барабанщик Anacondaz и Noize MC Евгений Стадниченко о гастролях, алкоголе и запрете на въезд в Россию
• «Самый большой талант — любить человека» — джазмен Никогайос Варданян с 38-летним стажем
• «От “Гоголь-центра” не осталось ничего» — актриса театра, кино и участница шоу «Голос» Рита Крон побывала в Ереване с акустическим дуэтом
• «Музыка для нас образ жизни» — армянская регги-ска группа Puzzlny
• «Я не считаю, что задача искусства — менять мир к лучшему» — группа Kilikillers в преддверии КиШ-фестиваля