100-летие со дня рождения уникального режиссера и художника, смелого визионера и диссидента с мировой известностью — Сергея Параджанова — празднуют в 2024-м по всему миру. В Ереванском Доме кино в январе открыли памятник мастеру. Поклонники его таланта проводят выставки и ретроспективные кинопоказы, читают лекции, публикуют статьи.

Стартовал конкурс «Параджанов — 100: Коллаж / Плакат», организованный Школой дизайна НИУ ВШЭ и Российско-Армянским университетом при поддержке музея Сергея Параджанова. Любой художник может прислать свою работу в технике коллажа — лучшие представят зрителям в Ереване предстоящим летом.

Активно празднуется юбилей и на театральной сцене. Отдельной вехой стал поэтический перформанс «Մոռանալ/Забывать» режиссера Ильи Мощицкого и творческого объединения «Хронотоп», повествующий о жизни и смерти Сергея Параджанова на языке визуальных и текстовых аллюзий. 

Параджанов, как настоящий человек эпохи Возрождения, намного крупнее искусства одной страны, недаром Армения, Грузия, Украина и Россия соревнуются в том, чьей культуре больше принадлежит творчество художника. Ответ прост — мастерство такого уровня вненационально. Этим подходом и обусловлено появление армяно-французского танцевального проекта, созданного хореографом Мурадом Мерзуки и продюсером Сате Хачатрян.

Политические и культурные связи двух стран закрепились в 1998 году, после признания Парижем геноцида армян. А в нулевые в центре Еревана была открыта площадь Франции. Сегодня, во Всемирный день театра, мы расскажем о копродукции, которая связывает Армению и Францию через творчество истинного гения. 

Мурад Мерзуки — французский хореограф с мировым именем, аутентично сплавляющий в своих работах противоречащие друг другу танцевальные традиции. Его юношеское увлечение хип-хопом сквозной линией проходит через все творчество, создавая уникальный хореографический стиль на перекрестке нескольких дисциплин. 

К хип-хоп танцу, грани которого он исследует с дотошностью ученого, добавляются цирк и боевые искусства, пластические этюды и балет, видеоинсталляции и живая музыка. В 1996 году Мурад Мерзуки основывает свою собственную танцевальную компанию «Käfig» (нем. «Клетка»), под брендом которой выпускает спектакли. 

Московские зрители могли видеть спектакль «Pixel» («Пиксель») на фестивале «Территория» в 2016 году. В перформансе за первенство на сцене соревнуются два мира — танца и мультимедиа, артисты буквально состязаются с 3D-изображением.

Сате Хачатрян — художественный руководитель театрального союза «Сате-Атх», который на протяжении многих лет занимается налаживанием культурных связей между Арменией и Францией.  К примеру, благодаря их деятельности в 2022 году Мурад Мерзуки впервые побывал в Ереване, где провел танцевальный семинар по хип-хопу в театре оперы и балета. 

«Идея обратиться к творчеству и личности Сергея Параджанова давно витала в атмосфере нашего союза, в календаре же засветилась знаменательная дата — вековой юбилей мастера», — рассказывает в интервью Сате Хачатрян. 

Спустя два года подготовки — изучения армянской культуры хореографом, тщательного кастинга с танцорами из двух стран, погружения в мир Параджанова всем коллективом — неподалеку от Лиона состоялась премьера спектакля «La couleur la grenade» («Цвет граната»). В феврале спектакль был представлен ереванскому зрителю на сцене Театра оперы и балета имени А. Спендиаряна.

Мерзуки вслед за кинорежиссером интересуется не только синтезом разных видов искусств и стилей, но и погружением в культуру других народов. Армянская культура для него экзотична, и тем интереснее видеть его свободное хореографическое размышление на тему творчества кинорежиссера. 

Параджанов, создавая фильмы, только вдохновлялся национальный культурой и отталкивался от нее. Любой историк-исследователь быта армянского монастыря или гуцульской деревни сразу увидит несоответствия действительности в фильмах «Цвет граната» и «Тени забытых предков». 

Художник смело использовал в кадре предметы, костюмы, жесты и движения, заимствованные из собственной фантазии или из других культур, создавая уникальную поэтическую реальность. «Я был верен визуальному мышлению Параджанова, но при этом сохранил свою личную большую свободу», — говорит в интервью Мурад Мерзуки, вторя эстетическому методу кинорежиссера.

Язык Параджанова — цвет, звук, жест, предмет, но не слово. «Мысль изреченная есть ложь», — пишет Федор Тютчев. Слово, произнесенное на определенном языке, сразу затягивает нас в контекст определенной культуры. Перевод мысли в слово рожает штампы смыслов, а первоначальное теряется. Все кино Параджанова — про неуловимую, вечно ускользающую красоту, которую невозможно зафиксировать и которая не принадлежит какому-либо времени или народу. 

Таким же языком говорит с нами танцевальный театр, прибавляя неостановимое движение. В бесконечной динамике хореографического действия на идейном уровне содержится мысль о принципиальной невозможности запечатлеть красоту. Кадры художника-Параджанова из-за дотошно выверенных композиционных решений можно назвать «ожившими картинами», танец же способен уже ожившее оживить вновь.

Современный танец учит нас тому, что со сцены не обязательно произносить текст, а движение не обязательно иллюстрирует события или эмоции. Спектакль не должен быть «о чем-то» — это освобождает зрителя от бремени интеллектуального понимания и прокладывает путь к познанию эмоциональному. 

«Гениальный недоучка», как окрестили Параджанова из-за мифической нелюбви к чтению, пропагандировал именно чувственное понимание искусства. Эмоциональное познание может вызывать восторг и радость или непонимание и даже беспокойство таинственного происхождения — в этом и ответ реальности, и ее зеркало. А вся широта пространства интерпретаций отдана зрителю, критику, исследователю.

Спектакль Мерзуки, как и любой фильм Параджанова, хочет удивлять зрителя смелостью фантазии создателя. Междисциплинарность и поликультурность позволяют хореографу смешивать традиционный танец с брейк-дансом, ритуальный обряд с цирковым номером, национальную армянскую музыку с электронными ритмами, песнопение с хип-хопом, балет с акробатикой. Эта контролируемая смесь контекстов, мотивов и эстетических кодов освобождает авторское высказывание от определенных культурных канонов, образуя уникальное свободное произведение. 

Также подход Мерзуки схож с параджановским в способе рассказа историй — нет вступления, развития сюжета, кульминации и развязки — общение со зрителем происходит через смену образов, символов и жестов.

Постановка «Цвет граната», вдохновленная одноименным фильмом о жизни армянского поэта Саят-Новы, заимствует параджановские образы, укрупняя, дополняя и обыгрывая их. В известной сцене из фильма монахи сушат книги после дождя, в спектакле книги летят в танцоров из-за кулис, как стая птиц. В центре сцены раскачиваются металлические шары — это и луны, и маятники, и отлитые в серебре гранаты на бесконечно длинных ветках. 

Красный, основной цвет спектакля, символизирует и кровную месть, и страсть, и является самим цветом граната. Лестница, которая в фильме вела на крышу монастыря, в спектакле ведет просто вверх, то есть в никуда. Танцоры бешено пытаются по ней взобраться, но неизменно падают вниз. Девушка в национальном костюме, она же и муза художника, и любовный интерес Саят-Новы, бесконечно плавает среди танцоров-монахов на скрытом под платьем гироскутере, буквально олицетворяя неуловимую красоту. 

Картинная рамка из фильма, которую Параджанов нашел на ереванской помойке, выступает в спектакле движущимся объектом — танцоры ныряют в нее, словно в иную культуру, реальность и фантазию. Заканчивается представление на тревожной ноте — ковры, один из символов Армении, статично обрамлявшие задник сцены, начинают хаотично раскачиваться, танцоры мечутся в дыму, слышится звук, отдаленно напоминающий сирену. Все это — принципиально непознаваемые образы, побуждающие к чувственной работе и производству новых переживаний.

Юбилей Сергея Параджанова — это лишь повод создать произведение, которое познакомит французского зрителя с творчеством кинорежиссера, а армянского — с современной авторской хореографией Мурада Мерзуки. 

Эстетическая смелость, принципиальная междисциплинарность и отсутствие границ, роднящая изобразительность Параджанова и хореографию Мерзуки, спровоцировали создание уникального проекта на стыке множества традиций. 

Поэзия ускользающей красоты вечна в мировой культуре, и никто нам не запретит попробовать подглядеть за ней хоть на секунду через произведение искусства.

Фотограф: Степан Погосян

Читайте также:

• Совсем необязательно быть волшебным, чтобы с тобой случилось что-то невероятное. Спектакль-терапию «Потерянное Зеркальце» от группы СБПЧ показали в Ереване

• «Я и моя хандра, дорогая Капочка и иные взгляды»: моноспектакль о том, где и как искать выход из тоски

• «Мы пропустили чудовищную по масштабу революцию». Режиссер Андрей Сильвестров о новом фильме «Вверх/вниз» и глобальной войне между цифровым и аналоговым миром

• «Осознание того, что жизнь продолжается несмотря ни на что, мне подарили армяне» — звукорежиссер, актер и писатель Алексей Кулаков

• Наша бабушка Ахеджакова. Спектакль «Мой внук Вениамин» на ереванской сцене

• «В любом движении есть философия». MIHR Theatre — первая труппа современного танца в Армении