«Осознание того, что жизнь продолжается несмотря ни на что, мне подарили армяне» — звукорежиссер, актер и писатель Алексей Кулаков
21 октября на Малой сцене Ереванского государственного русского драматического театра имени К. С. Станиславского при полном зале состоялся третий по счету показ поэтического моноспектакля белорусского звукорежиссера, актера и писателя Алексея Кулакова «Гражданин Луны». Главную роль в нем играет одиночество. Там полет в космос — абсолютная реальность, а существование в мире людей — вымысел. Где искренность — главное оружие, а ощущение жизни каждой клеткой — наивысшая цель.
Для Алексея это первая постановка в творческой карьере. Ранее он успел издать три книги, поработать звукорежиссером, присоединиться к труппе театра имени Станиславского и выпустить музыкальный альбом на свои стихи.
Мы поговорили с ним об идее создания моноспектакля, вдохновляющем армянском вайбе, чтении стихов на Северном проспекте, краже рюкзака и проживании в театре.
Перед тем, как переехать в Ереван, у тебя за спиной уже был опыт работы в театре, однако идея спектакля «Гражданин Луны» родилась именно в Армении. Что тебя вдохновило на это высказывание?
— До переезда в Армению у меня не выходили постановки. Я вообще по образованию и профессии звукорежиссер — за пультом стою. Но при этом я еще и писатель — пишу рассказы и пьесы. Пьесу «Мой дом» поставили в Красноярском театре кукол.
Я, получается, драматург и звукорежиссер, но этого оказалось недостаточно. Писал рассказы, но с ними нужно было выступать. А я вообще интроверт — мне мало комфортно внимание публики. При этом надо было презентовать свои книжки — выходить к микрофону. А я зажимался. Приходилось где-то читать свои отрывки. Я понимал, что мои слова могут существовать не только на бумаге.
Когда начались события прошлого года, и было всеобщее непонимание, что же дальше делать, каждый защищался по-своему. Защитные механизмы у меня включились с написания стихов. Я не писал их до прошлого года — только тогда начал. Понял, что со стихами можно выступать — занялся поэтическими вечерами.
Я переехал в Ереван по предложению театра имени Станиславского на позицию звукорежиссера. В Армении мне не хватало денег и творческой реализации. Когда переезжаешь в новый город и понимаешь, что у тебя еще нет здесь друзей, связей, работы, начинаешь прощупывать почву, что-то искать. И тут мне пришла замечательная идея — выступать на улице со своими стихами. Я до этого такого ни разу не делал — выходил, ставил себе колонку, включал музыку и читал.
Я понимал, что мои слова могут существовать не только на бумаге
Все это привело к тому, что о моих стихах узнала директриса театра имени Станиславского Марианна Мхитарян и предложила мне просто прочитать стих. Мы тогда были на гастролях, сидели вместе в комнате, пили коньяк. Я был смелый такой и прочитал свои работы. И тут она говорит [читать деловым тоном]: «Леша, а давай ты поучаствуешь в фестивале “АрмМоно”, который проходит здесь каждую весну». Это фестиваль моноспектаклей, главной площадкой которого является самый престижный зал в Армении — концертный зал имени Арно Бабаджаняна. И мне предлагают там выступить.
Марианна мне много сделала творческих комплиментов. Она и другие люди из руководства театра сказали про особую энергетику моих стихов. Не очень хочется себя хвалить, но, может быть, эта энергетика стала поводом к тому, чтобы сделать спектакль.
«АрмМоно» — это фестиваль моноспектаклей, а у меня просто стихи. Я вижу этот зал, красную подсветку, смотрю на других участников и понимаю, что это круто. То есть на этой площадке можно проводить и официальные мероприятия, и андеграундные, а тут я со своими стихами просто выйду и буду их читать.
Стою, думаю, что делать. Решаю, что не стоит выпендриваться — все равно я не профессиональный актер. Выхожу на сцену в пижаме и с пледом, буквально, потому что я фактически живу в театре имени Станиславского. Думаю, скажу со сцены в микрофон, что у вас тут фестиваль, а у меня просто стихи, и с вашего позволения, я их прочту. Все уже думают, что это какой-то перформанс. Я читаю, а в конце меня уже поздравляют с моноспектаклем, хотя это просто стихи.
Так мысль о моноспектакле засела мне в голову. Позже я пообщался с художественным руководителем театра имени Станиславского Кареном Юрьевичем Нерсисяном. Он разрешил мне выступить на Малой сцене. Я попросил у него помощи с какими-то мизансценами. Так это и превратилось в постановку.
Ребята из труппы Станиславского знали, что ты пишешь стихи?
— Да. Помимо Северного проспекта я выступал в MAMA JAN (прим. ред. — читайте интервью с основательницей кафе по ссылке), баре «РелокантЪ», где-то еще. Мои афиши висели в разных заведениях.
В чем специфика твоего спектакля? Почему люди должны его увидеть?
— Он искренний. Я ни в чем, нигде, никак не обманываю зрителя, ничего не выдумываю. Мой спектакль — повод посмотреть на происходящее другими глазами. Он состоит из четырех разделов, четырех глав, каждая из которых направлена на какую-то сторону эмиграции.
Мой спектакль — повод посмотреть на происходящее другими глазами
Это про отрицание, гнев, торг?
— Да, про это тоже. Оно туда вшито. Сначала все хорошо — ты живешь своей обычной жизнью. Все прекрасно. Потом случается нечто непонятное, и ты не знаешь, как в этом жить — что тебе можно и нужно делать, а что нельзя. Потом наступает борьба, потом какое-то одиночество — особенно в эмиграции.
Сначала, может, наступает какая-то мини-эйфория — все новое. А потом понимаешь, что ты один. Затем осознаешь, что ты вообще всегда был один. И это нормально. Ты рождаешься и умираешь с этим. Просто ты питаешь иллюзию, что вокруг тебя кто-то есть. А потом жизнь просто продолжается.
Ты смотришь, что времена года сменяются. Выпадает снег, даже в Ереване. Птички поют, цветы вырастают. Потом они вянут, потом снова вырастают. Ты понимаешь, что невзирая на все происходящее, на твою внутреннюю основу, жизнь все равно продолжается. Самое лучшее, что ты можешь сделать — подключиться к жизни и существовать вместе с ней.
Невзирая на все происходящее, жизнь все равно продолжается
Можно ли назвать твоего лирического героя романтиком, который переживает события прошлого года в эмиграции, стараясь при этом замечать что-то прекрасное вокруг себя.
— Да. Почему вообще родилась идея спектакля «Гражданин Луны» — я когда читал стихи на Северном проспекте, почувствовал обратную связь от людей, увидел их слезы и понял, что прочитанное резонирует. Я люблю от своих стихов абстрагироваться. Это уже что-то, что существует вне меня. Я уже прожил и предлагаю прожить кому-то еще.
Я это уже прожил и предлагаю прожить кому-то еще
Сколько раз ты уже отыграл спектакль «Гражданин Луны»?
— Два раза. Это третий.
К тебе подходили после спектакля зрители? Говорили, что это про них, при их чувства и переживания?
— Да. Причем, все люди говорили разное. Кому-то больше заходит часть про любовь, кому-то про одиночество, а некоторым и то, и другое одновременно.
Как-то одна женщина половину спектакля проплакала. Она реально полчаса сидела и ревела. Мне хотелось все остановить и просто обнять ее.
Это не раздражает, когда кто-то так долго плачет?
— Нет. Все не зря. Для этого и нужен спектакль. Когда ты в своей рутине, пришел в театр, а тебя начинают раскрывать. Ты начинаешь вдруг думать и чувствовать то, что откладывал на потом. В своей рутине тебе некогда было плакать. Супер, если так происходит.
В своей рутине тебе некогда было плакать
Ты пишешь, что твои книги «это как фиксация времени, в котором мы сейчас существуем». Что именно удалось зафиксировать в спектакле? Какую атмосферу, какие эмоции?
— Удалось зафиксировать время, состояние, умозаключения и события с весны 22-го по весну текущего года.
В то время были разные состояния. Например, вины. Ты ничего не сделал, но чувствуешь коллективную вину. Прекрасно понимаешь, что твой сосед, твои друзья испытывают похожее. Состояние ужаса, конечно, тоже. Ну и еще такое состояние, когда обращаешь внимание на что-то прекрасное. Например, когда весной смотришь на появляющиеся цветки. Ты думаешь, в прошлую весну, наверное, многие из нас не обращали внимания на цветы — было не до того. А этой я смотрю — боже, сколько их. Возможно, в Минске столько же было, но я не замечал.
В прошлую весну многие из нас не обращали внимания на цветы — было не до того. А этой я смотрю — боже, сколько их
Твой спектакль был придуман в Армении. В нем есть какой-то армянский вайб?
— Конечно. Спектакль состоит из прозы и поэзии. Половина материала была написана в Словении — в моей первой короткой эмиграции. А вторая — в Ереване. В Минске, по-моему, ничего не было написано.
Безусловно, в «Гражданине Луны» есть вайб Армении. Местные в спектакле видят проблему Арцаха — в общем-то я ее тоже затрагиваю.
Осознание того, что жизнь продолжается, несмотря ни на что, мне подарили армяне. Во-первых, тут можно вкусно покушать. Во-вторых, тут такой вайб: «Слушай, брат, жизнь продолжается». Ты как бы едешь, общаешься, новые друзья появляются — встречаешь особенное тепло.
У нас же не принято проявлять открыто эмоции. А тут зачастую ощущаешь такую детскую реакцию. То есть тебе либо прямо искренне рады, либо искренне ненавидят. А мы, скорее всего, немного скрытные. Можем в лицо улыбаться, а про себя думать другое.
Ты вот, казалось бы, ничего не сделал, но к тебе уже хорошо относятся. И думаешь, чем я это заслужил? Прикольно, потому что мы все заслужили тепло.
У нас не принято проявлять открыто эмоции. А тут зачастую ощущаешь такую детскую реакцию
Есть ли ощущение, что Армения прекрасно подходит для проживания тяжелых событий?
— Да, безусловно, так. В принципе, смена локации — это уже замечательный способ отвлечься от чего-то, познать жизнь. Приезжая в другое место, начинаешь смотреть на мир другими глазами. Ты в своем городе, может быть, всего не видел. А тут начинаешь все изучать, потому что интересно.
Армения имеет свой неповторимый шарм. Я уже бывал здесь до этого. Первый раз — в 2015-м году. Вот тогда у меня и появились армянские друзья. Я знал, куда еду. Когда все случилось, мне написал мой ахпер джан и сказал: «Брат, приезжай. Мой дом — твой дом».
Армения имеет свой неповторимый шарм
Давай я прочитаю цитату из «Гражданина Луны»: «Где-то война, жара на экваторе, а ты варишь лунную кашу на кратере». Это про внутреннюю миграцию?
— Это про то, что есть общественные проблемы, но никто не отменял твою личную жизнь. Внутри нас тоже много чего происходит, а это как-будто стало неважно. Представь, что ты весной прошлого года делишься чем-нибудь в сторис в Instagram. Понимаешь? А ведь это важно!
А почему «Гражданин Луны»? Почему не Марса? Не Венеры?
— Марс — бог войны. А Луна такое таинственное и романтичное небесное тело. К тому же тексты пишутся ночью — при лунном свете.
Ты по знаку зодиака не рак, случайно?
— Рак.
Ну и как не верить после этого в гороскопы! Я знаю, что ты еще и раздаешь перед спектаклем зрителям паспорта гражданина Луны.
— Да. Я задаюсь вопросом: государство это что? Это какой-то мужик или несколько мужиков взяли карандаш и обрисовали им границы? И ты думаешь, а вот если я родился тут или тут, как это должно влиять на меня? Мне не понравилась эта мысль, что моим сознанием манипулируют какие-то мужики, которые прочертили границы.
Поэтому я, пользуясь такой же логикой, предлагаю придумать свою страну — так же карандашом нарисовать ее и получить паспорт. Вот такая фишка.
Афиша «Гражданина Луны» перекликается с иллюстрациями Экзюпери из «Маленького принца». Есть ли какие-то параллели между твоим произведением и его?
— 10 лет назад я хотел татуху. У меня в голове щелкнуло, что хочу сделать именно Маленького принца. Мне просто нравился этот образ. Потом я эту книгу перечитал — все открылось по-новому. Она, вообще, необходима взрослым. Короче, я набил тату, и ко мне начали магнититься какие-то вещи, связанные с произведением: кулон, блокнот. Потом я за пультом стоял, когда этот спектакль шел в Минске, у меня просто вся аппаратура была в слезах. Вот так Маленький принц и стал другом и товарищем.
У Экзюпери была куча проблем, а Маленький принц — его светлая часть. Там же вообще роза с шипами — это его латиноамериканская жена, которая выносила Экзюпери мозги. Он ее любил, но не мог быть вместе. Это просто жизнь.
Как лирический герой твоего произведения справляется с житейскими невзгодами? Смотрит на звезды? Варит кашу? Это фиксация на каких-то бытовых прекрасных вещах?
— Вот ты видишь цветок и понимаешь, что он красивый. Раньше ты его не замечал. Проживая невзгоды, твои глаза становятся будто объектив фотоаппарата. Ты как в макросъемке начинаешь рассматривать детальки.
Проживая все эти невзгоды, твои глаза становятся будто объектив фотоаппарата. Ты как в макросъемке начинаешь рассматривать детальки
Ты сказал, что живешь в театре, и это не фигура речи. Это снова какой-то кредит доверия руководства тебе?
— У меня как бы два места жительства. Одно — в доме семьи моего друга, но это в деревне возле Хор-Вирапа — около 40-ка километров от центра Еревана. Вроде не сильно далеко, но если ездить каждый день на работу, неудобно. Если спектакль идет вечером, а как правило, именно так и происходит, то возвращаться становится проблематично. Первое время приходилось ночевать в хостеле.
В какой-то момент директриса Марианна Мхитарян сказала мне: «У нас есть комната — она никем не занята, ты можешь там пожить».
Там есть душ, туалет, кухня? Как ты там живешь?
— Кухни нет. Я кушаю либо где-то, либо беру готовое с собой в комнату. Туалет и умывальник у меня есть. А в душ я хожу в гримерку.
На каких условиях ты поставил спектакль в театре Станиславского?
— Мы не продаем билеты — зрители мне донатят. А с театром у нас получился такой договор по любви: сцена мне дается бесплатно, и я зову людей тоже бесплатно.
До своей режиссерской деятельности ты успел выпустить три книги. О чем они?
— Да, у меня три книги. Одна из них — «Уютные сказки». Это сборник детских сказок с картинками — их рисовала девочка. На тот момент ей было 12-13 лет. Она из Украины — из города Сумы, который в первые же дни войны был атакован. И, к сожалению, выпуск этой книги выпал на начало всех этих военных действий, поэтому она так и не увидела эту книгу. Сейчас девочка то ли в Канаде, то ли еще где.
Другие две книжки — это взрослые сборники рассказов. Первая называется «О погоде говорят, когда больше не о чем». В ней погода является либо главным действующим лицом, либо фоном любых событий: где-то историю рассказывает циклон, а параллельно раскрывается история парня и девушки, и в какой-то момент эти истории пересекаются. То есть, там парень застревает в пробке, потому что все замело, а девушка думает, что он с другой. И, в общем-то, они расстаются. Это про то, как случайности и закономерности влияют на нашу жизнь.
Еще у меня есть книжка «О мечтах не говорят вслух». То есть все, что там написано, так или иначе связано с мечтами. О том, как они преобразуются в цели. Я думаю, что мечта — это отправная точка, твой старт, от которого ты идешь дальше, ставишь задачи и цели. Это тоже художественные рассказы — они все фантастические. Хотя фантастика, по-моему, это — реальность. А все, что в книге реально — фантастика полная.
Фантастика, по-моему, это — реальность. А все, что в книге реально — фантастика полная
Является ли спектакль, в котором волшебный мир романтического героя сосуществует с реальностью, квинтэссенцией твоих литературных произведений?
— Думаю, да. Потому что книги и рассказы — это объемы текста, там много рассуждений и украшений. А спектакль — это как концентрированный сок, 15% чистого нектара.
В каких заведениях Еревана ты выступал со стихами? Расскажи, нашел ли ты там своих единомышленников?
— В MAMA JAN бывал раза 3-4. В том числе, выступал там на прошлой неделе. Владелица кафе предложила повторить еще — ей понравились мои стихи. Так люди и подходят.
Подошел как-то ко мне то ли норвежец, то ли француз и сказал: «Я ничего не понял, но это было круто. Интересно было от одной только подачи». Когда я читал стихи, он глядел на меня и улыбался. У него глаза были такие, что я подумал, что он все понимает, а он оказался англоязычным. Я для него прочитал свои стихи на английском — они у меня тоже есть.
В баре «РелокантЪ» выступал разочек. Хотел там даже какой-то проект сделать, но не сложилось.
Еще в «Арт-квартале» выступал. В их дворе проходил поэтический вечер. Там нашел единомышленников среди поэтов, почти всех было неинтересно слушать. Помню, выходит читать стихи один парень. Честно говоря, писать слова в рифму — просто. Ну, а поэзии в этом может не быть. И тут выходит парень, а его жена среди зрителей начинает звенеть колокольчиком, пока он читает про детство. Это было чудесно. У меня потекли слезы.
Мой спектакль, по сути, музыка и слова. Все вместе создает магию. Вообще надо понимать, что музыка и звук — это 70% наших эмоций. В любом фильме. Например, если смотреть ужастик без звука, не будет так страшно. В «Титанике», если бы не было мелодии грустной, то нам было бы пофиг, что Джек тонет.
Мой спектакль тоже, по сути, музыка и слова. Все вместе создает магию
Ты сам писал музыку для своего спектакля?
— В моем спектакле есть музыка, которую писал не я, а моя подруга-украинка из Киева. Мы записали альбом удаленно. Она из Украины, я из словенского Марибора. Подруга купила микрофон, пела и играла на гитаре. Потом мы отправили все белорусу, который живет в Батуми. Получается, белорусы и украинцы записали альбом Human World в Киеве, Мариборе и Батуми.
А вот это веб-пространство можно назвать «другой планетой»?
— Ну да, что-то есть в этом. Ты созваниваешься с девушкой из Киева, а она говорит: «Ой, там ракета прилетела. Я сейчас в метро сижу, очень кушать хочется. Но ракеты летят, поэтому я не выйду пока из метро». Это реальность такая. Мы находили спасение в музыке и стихах, в сотворчестве. Мы в этот момент находимся в каком-то таком другом мирке.
Мы находили спасение в музыке и стихах, в сотворчестве
Ты сказал, что читал свои стихи на Северном проспекте. Зачем ты это делал?
— Цели было три. Хотел раскрепоститься, потому что я не профессиональный актер, а учиться тоже не люблю — нужно было начать с практики.
В первый раз я поставил колонку, взял микрофон и сел. Рядом дедок какой-то, и он говорит: «Слушай, брат, петь будешь? Давай, пой». Я говорю: «У меня стихи». Он: «Так давай, читай стихи, что ты там?». Я вышел, ну и начал ему читать. Потом смотрю, останавливается еще кто-то и еще.
Второе — я чтением на улице создаю контент для Instagram. Получаются классные видосики, которые можно потом выкладывать куда-то. И третье — этим можно немного подзаработать, конечно же.
Тебе кидали деньги?
— Да. Я выступал не более двух часов в день. За это время, ну, максимально выходило 15 тысяч драм. Самое минимальное, что удалось собрать — 7-8 тысяч. За выходные можно был получить около 30 тысяч драм.
У тебя на Северном проспекте еще и рюкзак с паспортом украли. Белорусский паспорт?
— Белорусский, да. Не лунный, к сожалению. Украли рюкзак. Там был макбук и много еще чего. Я переживал в большей степени за вещи, которые для меня имели большую ценность, которые не купишь.
Паспорт нашелся. Я просил делать репосты в социальных сетях, и мне один человек написал, что нашел паспорт. Больше, к сожалению, ничего не нашли.
А как так получилось? Ты поставил рюкзак и отвернулся?
— Я сел на лавочку, поставил рюкзак слева от себя, разговаривал по телефону, обернулся, а его уже нет. Я просто не поверил, что так бывает. Подхожу к полиции, рассказываю, что произошло только что. Мне ответили: «Слушай, брат, подожди, сейчас нужно в участок поехать». Приехали туда. Там отправляют в один кабинет, потом в другой, спрашивают, что случилось, предлагают закурить. Много времени тратится на это «брат, брат», а потом сказали: «Уже поздно. Давай завтра». Короче, прошло два дня, пока мы только что-то начали делать.
При всей этой неприятной ситуации я встретил и человеческое тепло. Мне очень много людей писали, приносили извинения. Армяне стали донатить мне деньги, хотя я просто попросил сделать репост. Они не обязаны были этого делать, но брали номер моей карты. Перевели около 200$.
Какие планы на будущее? Будешь ли ставить еще раз спектакль «Гражданин Луны» в Ереване?
— В планах делать спектакли. Понимание, что это возможно, мне дала Армения. У нас в Минске спектакль ставит режиссер. У него есть актеры. Звукорежиссер двигает ручки на пульте. У нас все очень четко, структурированно. Есть, помимо этого, бюрократия. Ставить спектакли сложно: утверждения, комиссии, худсоветы и прочее.
В Армении: хочешь сделать спектакль — делай. Какие проблемы? И я такой — так можно было? Тут половина спектаклей поставлена актерами. Мне Армения дала свободу не только внешнюю, но и внутреннюю. Я не уверен, что смог бы что-то подобное сделать в Минске. Там это было бы нереально смело. Тут это как будто нормально. Поэтому я теперь планирую и в Минске делать спектакли.
Сейчас мы готовим спектакль в Минском планетарии. Это — один из самых важных моих текстов. Ничего серьезнее и круче пока не написал. Там про любовь, которая похожа на Большой взрыв. Вот произошла любовь, и все началось: и кроманьонцы, и неандертальцы, и Римская империя, и Великая Армения. Все началось с любви, короче. Безусловно, я этот спектакль захочу показать в Ереване.
И конечно, обязательно в Ереване еще буду ставить «Гражданин Луны». Я намерен сюда приезжать. У меня уже есть проекты. Я сотрудничаю с организацией American Councils — у них такое комьюнити англоязычных писателей Армении. В этом году у нас выйдет совместный проект. Мы хотим маленькую книжечку напечатать — сборник рассказов, стихов.
Еще хотел бы поучаствовать весной в следующем фестивале «АрмМоно». Помимо этого планирую поддерживать связи с Ереванским театром имени Станиславского. Я бы хотел присоединиться к ним на гастролях. Мы уже обсуждали, что один спектакль у них поедет в Могилев. Надеюсь, удастся поучаствовать. Все. Моя душа уже здесь. Я уже, как бы, частично тут. У меня есть татуха на армянском — «Везде я дома». Для меня это про Армению и Беларусь.
Моя душа уже здесь
Получить информацию о ближайших спектаклях Алексея Кулакова можно на его странице в Instagram. А узнать, где приобрести книги Алексея Кулакова, на его официальном сайте.
Фото: Юлия Магурдумова
Читайте также:
• «Я и моя хандра, дорогая Капочка и иные взгляды»: моноспектакль о том, где и как искать выход из тоски
• «Сейчас задача — преодоление отчуждения между людьми» — независимый камерный театр արդեն / arten
