«Наша музыка — это лечебная физкультура для демонов» — The OMY после выступления в Ереване
The OMY приезжают в Ереван не в первый раз. Как год назад, так и сейчас, они разносят все вокруг и смеются нам в лицо. Во время выступлений нередки спонтанные травмы и потеря рассудка, но в результате все довольны.
Сложно сказать, что именно играют The OMY — здесь можно услышать панк, джаз, индастриал, хип-хоп и черт знает что еще. Образовавшись в 2016 году, группа уже успела засветиться на многих крупных фестивалях, выпустить несколько синглов и две полноценные пластинки. Сейчас коллектив базируется в Сербии и недавно показал новый релиз «Хвала!», на который был снят клип.
На следующий день после выступления, мы окружили себя тонной хинкали в одном из ереванских ресторанов и в рамках рубрики «Прослушка» поговорили c Игорем Волковым, Ильей Кручининым, Сергеем Храмцевичем и Даниэлем Измайловым о самых ярких впечатлениях ушедшего года, освобождении энергии на концертах и о том, кто такой Кринжевич.
Вы уже не первый раз выступаете в Армении. Как проводите время на этот раз?
Даниэль: Мы с Ильей пытались сейчас посчитать, какое количество хинкали съели за все наше время пребывания здесь. Ну, не только в Армении, но еще и в Грузии.
OMY — это аббревиатура? Что она значит?
Сергей: Мы недавно поняли, что это значит. Охуительно Мощные Услуги.
Вы сейчас дислоцируетесь в Сербии. И у вас недавно вышел трек под названием «Хвала!». Это ода стране?
Игорь: Абсолютно точно. Целиком и полностью трек посвящен Сербии. Он родился там, он автобиографичен. Посвящен всем нам, эмигрантам, которые оказались не только в Сербии, но и в других странах, например, в Армении. В принципе, ситуации везде схожи. Есть своя специфика, и она описана в треке.
Как приняла сербская сцена группу The OMY?
Илья: Потрясающе. Я понял, что у нас все хорошо после того, как около часа общался в одном андеграундном заведении с сербским панком. И потом он спросил: «Ты что из OMY? После вашего концерта я за вами слежу». И вообще, мы там все в шоке. Сербия оказалась гостеприимна.
В целом движняк есть? Фестивали, концерты?
Сергей: Достаточно много фестивалей, в том числе и на русской эмигрантской сцене. Благодаря Степе Казаряну, который делал фестиваль Changeover, и достаточно хорошему музыкальному комьюнити — оно очень большое в Сербии. Много российских инди-музыкантов сейчас находятся там. Особенно в Белграде.
Но и помимо этого, очень большое количество различных концертов. Сербы очень любят живую музыку. Любят тусить, отдыхать. И культура ивентов там на высоком уровне.
Даниэль: Российские фестивали — одни из немногих, которые проводятся в Сербии. Там их очень много, абсолютно на разную тематику — например, ловля рыбы, приготовление бычьих яиц.
А группа The OMY к какому из этих двух относится?
Илья: К бычьим яйцам, конечно. Мы сегодня записали песню про них.
Какое самое яркое впечатление ушедшего года у вас?
Игорь: Я считаю, что Okretnica. Наверное, это не просто клуб, а целое формирование. Место находится под Панчевским мостом в Белграде — его держат самые настоящие панки.
Илья: Такие левые антифа. Чуваки, которые возят туда всякие разные группы. Различные хардкор, панк, power-violence команды. И там вход всегда за донейшн, как и похлебка, которую там готовят.
Игорь: The OMY там сыграли замечательный концерт. Лучше всего это передают фотографии. Есть снимки, где я свисаю с потолка, вернее, с лестницы. Но выглядит так, как будто с потолка. Там что ни концерт, то полнейший разъеб. Люди летают, как в начале нулевых. Никакой подзвучки, никакого саундчека. Просто приходишь, втыкаешь и рубишь.
Зимой там натоплено и грязно, тусуются собаки. Это место находится рядом с железной дорогой. За этим заведением находится кафана, где поют турбо-фолк (прим. ред. — разновидность местной попсы) и наливают ракию. Это угарная локация, очень аутентичная.
Планируются ли у вас европейские туры? Все-таки вы географически находитесь в центре Европы.
Игорь: Абсолютно точно. Они уже происходят.
Где играли?
Игорь: Мы уже выезжали в Болгарию, Словению, Венгрию.
Я имею в виду Западную Европу все-таки.
Даниэль: Конечно, планируется. В этом году точно.
Что еще в этом году нам ждать от The OMY?
Сергей: Как минимум два сингла. Скорее всего, на очень важную для всех тематику. Также будет мини-альбом.
В одном из пресс-релизов в описании у вас написано, что вы «притча во языцех, шило в жопе и клизма с добром». Что такое добро, по вашему мнению?
Илья: Добро — это отсутствие зла. Наша музыка, в первую очередь, это лечебная физкультура для демонов. Когда приходят на наши представления, то нередки случаи спонтанных травм и потери рассудка. Причем, люди нам об этом с каким-то особым удовольствием пишут: «Ой, я сломал себе нос у вас в слэме, это было так круто».
Мы не хотели быть милыми и хорошими, но все равно мы твари божьи — соответственно, в нас сидит то, что обязательно требует успокоения. Как это выглядит? Представьте себе, что у вас есть свора собак. Вы идете на собачью площадку, они там наорутся, набегаются, напрыгаются, и потом спать. А вы в этот момент можете спокойно пребывать в своем божественном состоянии, так сказать.
Мне кажется, задача лайвовых ритуалов группы The OMY — это освобождение энергии и успокоение. Полтора часа бессмертия — всего лишь полтора, зато бессмертия. Люди должны обо всем забыть.
Но также вы говорили о том, что вы адепты хаоса и безумия, то есть ваши концерты — это именно то.
Сергей: Ну, я бы ответил на это так, как говорил Сергей Курехин в своем легендарном интервью, что любая музыка становится русской, когда в ней появляется элемент безумия. А у нас, как говорится, элементов безумия предостаточно, поэтому мы называем себя максимально русской группой.
Даниэль: Дело не в русскости, а отчасти в идее — мне кажется, сам подход у нас предполагает постоянную импровизацию..
Сергей: Зачастую перед концертом мы не понимаем, какие треки играем в итоге, в каком формате и в каком порядке. А бывало так, что на саундчеке мы придумали новую песню и потом решили ее сыграть сразу же на концерте.
Можно сказать, что музыка The OMY — это коллективный продукт?
Сергей: Конечно. Если вы смотрели обложку нашего альбома «Слон», там видно, что The OMY — это единство одной большой сущности, в разных лицах, в разных амплуа. Это одно единое целое. Это Змей Горыныч.
Илья: На самом деле, задача у нас более глубинная. Это же самые древние технологии вышибания мозгов, когда люди полностью теряют связь с действительностью на время для того, чтобы обновиться и войти в дальнейший жизненный поток. Это может производиться различными методами — например, аполлоническими, вакхическими, или дионосийскими. В нашем случае это, конечно, дионисийские. Именно такой вот чад кутежа, абсолютно чистая энергия.
Если мы возьмем общий подход, то здесь, в первую очередь, имеется в виду звучание и тембр, энергетический импульс, как бы донарративное присутствие. То есть, когда мозг слушателя и участник, и процессор. Еще важно, что это не просто аудитория — она тоже участник процесса. Поэтому интерактив присутствует в той или иной степени — ну, это уже как кому захочется. Его задача — перенести состояние непосредственно в мозг, минуя словесные конструкции и попытки что-либо объяснить. Соответственно, это и вводит в наш конструкт то, что некоторые люди называют хаосом.
Поговорим о текстах. Игорь, за них отвечаешь ты?
Игорь: В основном, да.
Трек «Только не я», как известно, был написан в Армении. Это был эмоциональный порыв или продуманное холодное высказывание?
Игорь: Мне кажется, и то, и другое. Хотя, конечно, само мое появление в Армении на тот момент было с пылу с жару. Честно говоря, я не знаю, сейчас бы я поступил так же или нет. Трудно сказать.
Но сама идея написать песню именно об этом, она автобиографичная. Хотелось разобраться в том, что я сделал вообще. Почему я попал в Армению в этот конкретный момент.
Есть такое мнение, неоднократно слышал, что группа The OMY не похожа ни на кого. Вы тоже так считаете?
Сергей: Я постоянно ищу какую-то новую музыку, которой пытаюсь зарядиться, но ничего подобного найти не могу. Можно, конечно, сказать, что где-то мы используем элементы Death Grips или Viagra Boys. Скорее это просто направления.
Из-за того, что мы постоянно жонглируем жанрами, пытаемся придумать что-то свое, то используем элементы зорновской (прим. ред. — Джон Зорн — американский композитор-авангардист, саксофонист, музыкальный продюсер) истории — Naked City, Mr. Bungle какой-нибудь.
В общем, максимально стараемся отойти от конкретно обозначенных стилистик, и пытаемся искать что-то свое. Делаем такой микс, гигантский кавардак всего и вся, поэтому получается что-то действительно очень интересное.
Я бы не сказал, что у нас один главный человек, и больше никто ничего не делает. У нас демократия в группе, потому что есть треки, которые идут изначально от одного человека — допустим, «Слон» или «Каракатицу» сделал я. «Хвала!» — это Данина вещь. Есть в музыке что-то от каждого из нас четырех. По сути, наша группа — группа четырех композиторов. Такая «Могучая Куча». *смеются*
Даниэль: Я испытываю чувство испепеляющего кринжа от всего сказанного этим человеком и не подписываюсь ни под одним его словом.
Сергей: Некоторые друзья периодически называют меня не Храмцевичем, а Кринжцевичем. Но, допустим, когда снимаюсь на фоне хромакея, я в этот момент уже не Кринжевич, а Хромакевич.
Сергей, у тебя, больше всех проектов. Какие из них на данный момент активные? Знаю, что недавно ты в Ереване выступал с группой «Интурист».
Сергей: Я здесь играл не только с «Интуристом», но и с Kate NV, и «ГШ». Приехал раньше всех и всю неделю готовился к этому концерту, тем более живого состава у них не было уже минимум полтора года. Мы сыграли в Ереване и Тбилиси.
Что сейчас есть еще на данный момент?
Сергей: Во-первых, есть мой сольный проект — это такая дарк-джазовая история, более серьезная музыка.
Плюс я хочу выдать инсайд, что сделал пьесу, которая называется Other Colors — мы хотим ее презентовать в Белграде, практически тем же нашим составом. В ней будет играть Даня Измайлов на контрабасе — он как раз недавно приобрел инструмент. А Илья Кручинин, собственно, на барабанах. По большей части, мы все равно играем вместе, просто под разными названиями.
От выступления к выступлению ваши наряды никогда не повторяются. Вы сами выбираете сценические костюмы или вам помогают?
Игорь: Да, нам помогают. Образы создает наш художник по костюмам Элита Алхимина.
Один мой знакомый сказал, что ему сложно слушать The OMY дольше 20 минут. Появляется чувство угнетения. Что бы вы ответили этому человеку?
Илья: Я предлагаю очень простое решение этой задачи. Нужно побольше спать, правильно питаться, гулять на свежем воздухе, поменьше думать о плохом, побольше думать о хорошем. И тогда, возможно, концентрация внимания у человека повысится, а чувство угнетения пройдет.
Фото: архив группы The OMY
Читайте также:
• Радикальная фоновая музыка. Дроун-эмбиент проект Uhushuhu
• Black/Thrash/Speed. Группа Rampant Beast — представители новой школы армянского метала
• «Я ползала и читала рэп». Александра Кутман — группа KUTMAN, ex-The Jack Wood, ex-Pussy Riot
• «От фанка и джаза до рока и метала» — группа Tabule
• «Мы не думаем, что спасем мир» — нойз-рок группа «Davachanner»
• «Верим, что создаем сильную в духовном смысле музыку» — группа VANAKAN
• Группа «Спасибо» о прошедшем туре, дуэте Jesss, планах на будущее и собаках
